Об апостольской преемственности в баптизме обычно не принято говорить, поскольку он организационно отошел от исторических церквей, которые якобы только и сохранили эту преемственность.
Тем не менее, наличие в Ранней Церкви ряда именно «протестантских» учений и практик ставит под сомнение тезис о полном отсутствии такой преемственности в протестантизме, по крайней мере, в области вероучения.
Однако, даже если признать, что протестантизм восстанавливает богословие апостольских времен, как у него обстоит дело с пониманием этой преемственности в качестве обладателя и носителя Божественной благодати?
Действительно, что именно происходит при рукоположении, которое совершается над крещаемым человеком, либо кандидатом в служителя Божьего?
Дарует ли оно Божественную благодать, или же означает нечто другое – без ответа на этот вопрос нам будет трудно понять саму сущность апостольской преемственности. Ниже мы попробуем разобраться в той связи, которая существует между рукополагающим служителем, рукополагаемым христианином и самим актом рукоположения.
Вначале мы попытаемся понять, как возникло традиционное мнение об апостольской преемственности. Должность священника (в Новом Завете «пресвитера») в Ранней Церкви очень скоро превратилась из выборной общим членским собранием в назначаемую «сверху» церковным начальством. Иными словами, Ранняя Церковь очень быстро превратилась в организационную структуру, в которой исчезло право на самоуправление самой общины, в результате чего «соборный» дух водительства Духом Святым сменился на подчинение требованиям церковного духовенства, отделившего себя в отдельную касту (т.н. «клир»). Епископы получили ничем не ограничиваемую власть над пресвитерами, а пресвитера стали властвовать над самим церквами, зачастую злоупотребляя использованием своих прав или церковных мер дисциплинирования (например, в случае наложения «эпитимий», требовавших отработки (искупления) вины верующих не против Бога, а против «Церкви»). Естественно в такой церковной организации назначение новых служителей преследовало цель не угождения Божьим интересам, а удовлетворения личных предпочтений духовенства.
Кроме движения Ранней Церкви к централизации в области своей организации и поднятия церковных лидеров до статуса не подверженных какой-либо критике, она подвергалась такому явлению как обрядовость. Церковному начальству было выгодно держать в подчинении себе верующих именно посредством чрезмерно усложненной обрядовой системы. С того времени, как Ранняя Церковь получила статус «государственной» при Константине, в нее на всех правах были внедрены ветхозаветные обряды, относящиеся ко многим внешним, а не внутренним вещам. Служить Богу путем выполнения этих обрядов стало более удобным, чем посредством духовного подвижничества и возрастания в святости. Таким образом произошло сползание новозаветной церкви в ветхозаветное обрядоверие, к служению «букве» вместо «духа».
Процесс этот, начавшийся с возвеличивания «власти» епископа над пресвитерами при Игнатии Антиохийском, завершился временем Августина, который своим учением о «первородном» грехе обязал Церковь крестить младенцев, тем самым создав концепцию спасения посредством исполнения церковных обрядов. Кроме этого, в своем споре с донатистами Августин выдвинул тезис о независимости благодатного воздействия, идущего со стороны священнодействия, от духовного состояния самого священника, исполняющего это священнодействие. Позже он заявил о примате римского епископа над остальными епископами, в результате чего вопрос формирования церковной практики из многих перешел в одни руки.
После того, как было узаконено представление о возрождении посредством церковных таинств, рукоположение стало способом передачи не только церковной «власти», но и таинственной силы Духа Святого, т.е. Божественной благодати. Посредством этого узурпирования эксклюзивного «права» раздавать Божественную благодать духовенство держало под контролем всю Церковь Христову, смело объявляя любую критику в свой адрес лжеучением и отступлением от «истины». Разумеется, сами верующие были лишены права не только управлять своей общиной, но и самостоятельно формировать правильное понимание всего христианского учения и практики. В итоге им было полностью отказано в самостоятельном изучении Писания. Их служение Богу свелось к безоговорочному подчинению требованиям духовенства плюс к щедрому пожертвованию в церковную казну.
Одним словом, Церковь четвертого века в лице ее иерархии, заключившей преступный союз с мирским государством, подверглась духовной порче. В результате этого соединения Божьих и человеческих интересов в недопустимом симбиозе принцип соборности в Церкви и ее независимость от светской власти были нарушены. И как следствие была утеряна зависящая от этих условий полнота Божественной благодати. При этом Церковь непосредственно константиновской поры еще не утеряла той Богодухновенности, которая позволила ее установить канон Нового Завета и выработать Никео-Царьградский символ веры. Но после совершения этого труда она стала постепенно духовно слабеть, пока для ее возрождения не потребовалась Реформация.
Андрей Кураев в своей книге «Протестантам о православии. Наследие Христа» (глава «Спор о материи и энергии») пишет о том, что протестанты охотно согласятся с утверждением Георгия Флоровского: «Апостолы передали Церкви, а Церковь в лице апостольских преемников приняла не только учение, но и Дух Святой». Однако, апостольская преемственность в исторических церквах как в случае с учением, так и с силой Духа Святого претерпела смешение с неевангельскими элементами, оспорить которые было невозможно в условиях институализированной Церкви. По этой причине Церковь Христа нужно было децентрализовать в организационном плане, чтобы дать возможность истине защищаться «только Писанием», а не т.н. церковным Преданием.
Евангельские христиане-баптисты не отрицают значения в жизни верующего человека как знания христианских доктрин, так и действия силы Духа Святого, необходимых им для осуществления их спасения и духовного возрастания. Однако они ставят под сомнение зависимость этих благодатных даров от сугубо механических формальных действий церковного порядка. По их мнению, апостольская преемственность имеет отношение не к внешней организации церкви, а к внутренней ее духовности, связывая действие Духа Святого с послушанием верующего «только Писанию», а не т.н. церковным постановлениям.
По крайней мере, возрождение и получение Духа Святого христианином совершается через «слышание» Божьего Слова, т.е. через исследование Писания (Ин. 5:39; Деян. 17:11; 2 Тим. 3:16). Для осуществления именно цели духовного окормления верующих в Церкви и были поставлены пастыри и учители (Деян. 20:28; 1 Кор. 12:28-30; Еф. 5:11). Иными словами, апостолы передали Церкви силу Духа Святого лишь в ее зависимости от истинного учения и никоим иным образом. Поэтому благодати Божьей нет не просто «вне Церкви», а лишь «вне Церкви, исповедующей правильное учение». Ниже мы приведем библейские основания данному утверждению.
Важно отметить, что апостольское предание совершенно недопустимо отождествлять с второстепенными учениями, касающимися обрядовой стороны богослужения. Изучение Писания у первых христиан было основой богослужения и доминировало над всеми организационными и богослужебными церковными вопросами (Ин. 10:35; Деян. 8:35; 17:2; 2 Пет. 1:19; 1 Кор. 14:26; 15:1-3; 1 Тим. 5:17; 2 Тим. 3:15-16). «Предание» в евангельском смысле означает передачу «верным людям», способным других «научить» (2 Тим. 2:1-2), именно истинного учения, а не сложной и детализированной системы обрядов, которые мы встречаем в исторических церквах. Иными словами, предание необходимо для научения в вере (1 Пет. 5:12; Еф. 3:3; Кол. 1:3-6), для удостоверения в подлинности Священного Писания (2 Фес. 2:2), для правильного толкования Священного Писания (2 Пет. 3:15-16). Вот почему апостолы пользовались преданием (Деян. 20:35; Иуд. 9:14-16; 2 Тим. 3:8), а апостол Павел хвалит держащихся его (1 Кор. 11:2).
Авторитет Церкви зиждется на ее верности сверхъестественным образом данным ей истинам Писания, а не требованиям предания, имеющим большей частью собственное происхождение, и в котором по этой причине существует множество ошибочных мнений. Стало быть, хиротония или рукоположение (возложение рук служителей) преследует цель передачи не Божественной благодати, а истинного апостольского учения (1 Тим. 6:20). Хотя при крещении служитель совершает молитву над крещаемым для наделения его дарами Духа Святого, нисхождение дара Духа Святого осуществляется посредством не молитвы служителя, а веры крестящегося человека в определенные истины Священного Писания. Поэтому первые баптисты были заинтересованы больше в следовании истинам Писания, чем формальным требованиям совершения крещения. Равным образом, важна не форма совершения крещения, а его суть – «обещание Богу доброй совести» (1 Пет. 3:21).
Сошествие Духа Святого в день Пятидесятницы на сто двадцать учеников Христа свидетельствует о том, что Дух Божий действует на сердца людей без каких-либо священнических или литургических посредников. Поэтому объединяет людей в Церковь требование не организационного, а доктринального единства, о чем нам известно и из ранней истории христианства: «Посему назначайте себе епископов и дьяконов достойных Господа, людей смиренных, и не любящих деньги, и правдивых, и испытанных; ибо они также оказывают вам служение пророков и учителей. Поэтому не презирайте их, ибо они ваши достойные члены, как пророки и учителя» (Дидахе, 15:1). И даже в Первом правиле святых апостолов (2-3 вв.) говорится о том, что «епископа да поставляют два или три епископа». Это было сделано с целью сохранения истинности апостольского учения и его передачи.
Одним словом, первые христиане ничего не знали о том, что существует какая-то необходимость создавать и защищать от иных пониманий именно обрядовую сторону богослужений. Предание в их понимании защищало лишь доктринальную сторону христианской жизни. Поэтому в баптизме признается преимущество авторитета Священного Писания над авторитетом Церкви и ее устного или письменного Предания (Гал. 1:8). В своей практической или богослужебной деятельности Церковь может ошибаться (Втор. 32:51; Деян. 23:6; Гал. 2:11; ср. Мф. 23:3), но в учении ей этого права не дано (1 Тим. 3:15; Еф. 2:20-22). Если нарушены какие-либо обряды или организационные требования, это еще не беда, но когда извращается сущность проповеди, тогда Церковь отходит от своего предназначения и ей необходимо покаяние и то, что мы называем Реформацией.
Конечно, нельзя сказать того, что богодуховенный авторитет Церкви, о которой Христос сказал, что ее «не одолеют врата ада» (Мф. 16:18), в какой-то момент истории была полностью утрачена и через определенное время оказалась снова восстановленной в лице Реформации. Более верным является убеждение в том, что апостольская преемственность сосредоточилась в жизни лишь верной «апостольскому учению» (см. Деян. 2:42) части исторической Церкви, которую и унаследовала Реформация. Таким образом апостольская преемственность никогда не прерывалась с истории христианства. В самые трудные свои часы она была лишь смешана с различными исторически обусловленными заблуждениями, но не исчезла совсем.
Радикальное крыло Реформации унаследовало от Менно Симонса преемственное рукоположение, сохраняющее свою ценность для русских баптистов и сегодня. Один из лидеров анабаптизма Валтасар Губмайер, находясь еще в сане католического священника, летом 1925 года в Вальдсхуте крестил около 300 человек. Это же случилось и с Менно Симонсом, который не был лишен священнического сана, когда крестил большое количество людей и даже рукоположил новых служителей. Таким образом к протестантам, в частности баптистского исповедания, перешла преемственность рукоположения, которую содержало истинное христианство в недрах разлагавшегося католицизма.
По этой причине первым, против чего протестуют баптисты, является «общецерковное» представление о зависимости Божественной благодати от материальных предметов, пусть и посвященных Богу. Насколько представление о благодатной силе церковного обряда является евангельским? Писание свидетельствует нам о том, что само таинство без надлежащего отношения совершающего его как к Богу, так и к другим людям не может содержать в себе Божественной благодати (см. напр. 1 Цар. 15:22; Мф. 5:23-24; Лк. 3:8; Деян. 26:20; 1 Кор. 11:26).
Сказанное означает подчиненное отношение таинства по отношению к личной вере христианина. Мало того, это отношение исключает возможность зависимости действия силы Духа Святого от осуществления церковного таинства самого по себе. Благодать даруется не простым участием в таинстве, а исключительно верой христианина. Необходимость совершения таинства определяется функцией сугубо внешнего свидетельства того, что осуществляет в жизни верующего его вера.
Обряды, а также предметы церковной утвари наделялись в Библии свойствами святости лишь в специфическом смысле – отделения для служения Богу. Какой-либо предмет, храм или действие обряда становился «святым» лишь вследствие личного посвящения человека Богу и было тесно связано с его духовными убеждениями, которые в Новом Завете сведены к проявлению покаяния и веры человека. Это означает, что никакой церковный предмет или священнодействие не может быть святым без личной веры человека. В любом случае, мы не найдем в Священном Писании призывов при помощи крестного знамения отгонять духов или освящать пищу, а посредством поклонения иконам и мощам святых угодников «стяжать благодать Божью». Мало того, сама мысль о том, что прикосновение к священным предметам способно сделать святым верующего человека, для первых христиан считалась невозможной.
Нам могут возразить следующим: одежда апостола Павла могла исцелять (Деян. 19:22). Однако богодухновенные (для написания священных книг Нового Завета) и чудодейственные (для подтверждения этого права) дары апостолов не были переданы последующим лидерам Церкви. По Писанию, последующим поколениям христиан через посредство церковных лидеров было передано лишь доктринальное учение (Деян. 16:4; 20:28-31; 1 Пет. 5:2; 1 Кор. 4:2; 1 Тим. 6:14; 2 Тим. 2:2). Таким образом, некоторые чудеса и особенности жизни Первоапостольской Церкви уникальны и неповторимы. Церковь последующих времен не унаследовала их.
Рукоположение представляет собой акт посвящения человека либо Богу при крещении, либо определенному служению при избрании на определенную церковную должность. Актом рукоположения ответственный служитель показывает, что на момент рукоположения рукополагаемый кандидат в служители придерживается верного понимания Библии. И в дальнейшем рукополагающий служитель несет прямую ответственность за чистоту взглядов молодого служителя. Вопрос обладания силой Духа Святого зависит исключительно от личной веры и послушания Богу самого человека. Если крещаемый или рукополагаемый готов для получения соответствующего дара Духа Святого, он получит его сразу же, если не готов – то получит позже, либо не получит совсем. В этом смысле мы и должны понимать указания Писания на то, что Дух Святой иногда нисходил через возложение рук (Деян. 8:15; 9:17; 19:6).
Таким образом, евангельские христиане-баптисты наделяют статусом «носителей благодати» не институт служителей и не церковные таинства, а лишь людей, сознательно исповедующих учение и практику апостолов Христа. Апостольская преемственность, с их точки зрения, заключается в передаче не таинственной силы (благодати) или права на руководство церковью, а чистоты евангельской истины или христианской жизни. Поэтому прав был один из родоначальников русского баптизма В.Г. Павлов, говоря: «Баптисты не придают значения тому, что известная церковь имеет непрерывное преемство от апостолов в рукоположении, но тому, чтобы церковь была преемницей духа, учения и жизни апостолов. Важно не преемство, а обладание этими благами».
Таким образом, в учении апостолов и в их жизни баптисты сохраняют преемственность, а передача Божественной благодати вообще не зависит от церковной иерархии и формального рукоположения.
Источник: rusbaptist
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
