Истоки Евангельского вероисповедания в республике Бурятия

«2-ой  день среднего месяца зимы 1841 г.

Мы читаем, что хотя евреи часто видели в храме, как Христос проповедовал перед людьми, они все же не могли принять Его, но отчего? Оттого что час Его еще не пришел. А ныне наступило время закончиться этой миссии. Ах, как же печально думать о том, что несколько овец останутся без пастыря, но так и есть; у нас более не будет пастора. Маленький ребенок без отца или матери вызывает жалость, так же и мы, пока некому рассказать нам Божьи заповеди; но вот слышен глас с небес; этот глас произносит такие слова: "Не оставлю вас сиротами, приду к вам"; это заявление вдохновляет нас надеждой. О, дорогой мой старший брат, не забывайте о нас. Молитесь за нас, подумайте, есть ли у вас возможность отправить к нам русского священника, имеющего истинную веру во Христа. Было радостной вестью услышать о нашем дорогом старшем брате[1]. Не может ли он приехать? Или может быть, приедет миссионер из Германии? Если бы нам была оказана такая милость! Вероятно, меня уже не будет в живых, когда сможет приехать какой-нибудь миссионер; но кто-нибудь обязательно приедет к будущим поколениям. Наступит время, когда мой народ будет почитать миссионера за ангела, посланного с небес; и слово, которое он будет нести, войдет в их сердца, как если бы ангел протрубил в трубу; наступит время, когда мой народ пробудится, и для того чтобы послушать Божьи заповеди, маленькие дети позовут друг друга, старики соберутся с радостными лицами, лицо проповедника засияет, и многие соберутся к нему. Сейчас же все мертво, все по-другому. И ни вы, мои Друзья, ни я, возможно, никогда этого не увидим»[2].

Это письмо было написано в начале 1841 года первым проповедником из бурят Шагдуром Кеннатовым, когда распоряжением царского правительства была закрыта  деятельность Английской Духовной Миссии.

Более 250 человек, в основном из местного населения  бурят, принявших христианство своей верой, остались без пасторов. Община была ещё молодой, около 10 лет, при этом, несмотря на возраст, крепкой и влияющей на местное население и начальство. Однако сама история начинается задолго до этого…

Собор русских церквей 1681 года под предводительством царя Федора Алексеевича и патриарха Иоакима (Савелова), принял решение об учреждении в Забайкалье Даурской Духовной миссии. И также определил, что она будет заниматься «учением христианского закона и просвещением неверных» народов Сибири[1]. Однако направленная миссия под руководством игумена Феодосия не справилась с данным поручением, но смогла основать Троицко-Селенгинский и Спасо-Преображенский монастыри, создав основу для учреждения в 1727 году Иркутской епархии РПЦ.

Иркутский епископ Иннокентий II (Нерунович) (1732-1747), анализируя скромные итоги Даурской миссии, так сказал о причине неудачи в распространении православной веры среди бурят: «Научить знать Бога и закон Его потребно на языке того народа, которому проповедуется. Ибо трудно укоренить новое учение и веру, когда на своем языке  уверено, и пространно рассуждать не будут»[2]. Поэтому в 1803 году Священный Синод своим указом обязал архиереев епархий РПЦ, где проживали «инородцы», чтобы они «позаботились переводом Катехизиса и церковных молитв» [3]. Но это распоряжение в Иркутско-Забайкальской епархии долгое время не исполнялось ввиду отсутствия лиц, способных к переводу и проповеди на бурят-монгольском языке.

Дело сдвинулось после учреждения Лондонского, Шотландского (1796) и Иностранного библейского обществ в Великобритании, основным направлением которых стали переводы Библии и книг Святого Писания на языки народов  мира, их издание и распространение по всему земному шару[1].

Понимая грандиозность начатой работы по переводу Библии на языки аборигенных народов России, Царское правительство решило прибегнуть к иностранной помощи в этом деле. Приняв закон 1805 года о свободе религии, Александр I дал свободу проповеди всем разноконфессиональным церквям России, а также зарубежным миссионерам. Тогда-то и были образованы два евангелических центра – на Северном Кавказе и в Калмыкии, с отделениями в Оренбурге, Астрахани и Сарепте. Одновременно в 1812 году по образу Британского было создано Санкт-Петербургское (или Российское) Библейское общество, президентом которого стал сам министр духовных дел и народного просвещения князь А.Н. Голицын. Активным членом этого общества был император Александр I. В Сибири отделение РБО учреждены были в Тобольске (1817) и Иркутске (1819). Последний имел филиалы в Верхнеудинске, Селенгинске и Кяхте.

С 1814 года Российское Библейское общество вошло в тесное сотрудничество с Лондонским миссионерским обществом, желая руками англичан получить перевод богодуховной литературы на языке местных аборигенов и тем самым содействовать развитию христианства на восточной окраинах империи. На это подтолкнуло заявление члена Шотландской духовной миссии в Калмыкии Якоба Шмидта об успехе начала перевода Нового Завета на монгольский язык, а его коллега Роберт Пинкертон, уже живший в Москве, уверял российские и английские власти, что и бурят-монголы готовы для богослужения на родном для них языке. Кроме того, ещё не была забыта давняя история перевода Священного Писания на монгольские языки конца XIII столетия, когда францисканец Йоханес де Монте Корвино (1247-1328), посланный Римским папой Николаем IV   представителем ко двору Хубилая (1291) и проведший в Пекине более 12 лет, перевел на татарский язык весь Новый Завет и Псалмы, но эти рукописные работы не сохранились.

Якоб Шмидт, приглашенный РБО для осуществления нового перевода, затребовал из Восточной Сибири «толковых» бурят. В 1817 году к нему в Санкт-Петербург иркутский генерал-губернатор направил хоринских бурят:  зайсанов Харганатского рода Бадму Мурисуна и Худайского Намто Одоина, в сопровождении иркутского губернского секретаря Василия Татаурова[2]. Их почти девятилетний труд завершился в 1826 году, переводом Нового Завета, который через год был отпечатан в типографии Библейского общества тиражом в 2000 экземпляров. Из них 600 экземпляров Священный Синод отправил Хоринским бурятам, 150 – Селенгинским еще 150 – Забайкальским (Агинским).

Одновременно с этим в Иркутск отправлено 5 экземпляров для сличения перевода со славянским текстом Нового Завета. Епископ Михаил Бурдуков привлек к этой работе преподавателя монгольского языка в семинарии протоиерея Иркутской Прокопьевской Церкви Александра (Бобровникова), священника Иркутской Спасской церкви Ксенофонта (Шангина), иеромонаха Израиля и иеродъякона Досифея из Селенгинского Троицкого монастыря, а также губернского переводчика, уроженца Забайкалья А.В. Игумнова. Сличение текстов и исправление ошибок были завершены в 1829 году[1].

Понимая, что этих сил переводчиков недостаточно для выполнения поставленной задачи, царское правительство с большой радостью приняло услуги английских христианских миссионеров Эдварда Сталибрасса, Корнелиуса Рамна, Роберта Юилля, Вильяма Свана и позже – Джона Аберкромби по организации миссии в Сибири. Подписывая соответствующий указ, Александр I обнародовал и второй – об усилении православной миссионерской деятельности среди бурят, но он долгое время не исполнялся по причине отсутствия соответствующих кадров и литературы.

Не знавшие ни русского, ни монгольского языков английские миссионеры около года задержались в Санкт-Петербурге, обучаясь в группе Якоба Шмидта у живых носителей языка, на который предстояло перевести Ветхий Завет. Ввиду отсутствия справочной литературы в качестве образца они взяли несколько переведенных глав Нового Завета.

Однако по приезду на место служения пришлось сделать существенные коррективы в программу Лондонского миссионерского общества, ибо сплошная неграмотность бурят делала переводы Библии бесполезным занятием. Глава буддистов России хамбо-лама Ешижамсуев объяснил английским миссионерам, что евангельские проповеди среди «определившихся с буддийской религией» бурят не принесут успеха, если они не позаботятся о массовом обучении и просвещении неграмотных кочевников Забайкалья. Так как им предстояло не только  понять философские основы христианского вероучения, но и читать переводы Библии и другой богодуховной литературы на родном для них языке, которые пасторы собирались издать.

По этой причине, деятельность англичан в Забайкалье на десяток лет приобрела совершенно иной характер. Главное внимание они перевели на организацию школ и разделению миссии по местам наибольшего скопления бурят в Селенгинске, Кодуне и Оне. Царское правительство узаконило их школы, а Селенгинская школа стали академией, где учащиеся получали более углубленные академические знания. Успехом учеников удивлялся даже сам император Николай I: он лично экзаменовал в разные годы трех бурят и убедился в их необыкновенных познаниях. Многие выпускники получили большие награды, чины, должности и состояли на административных губернских и уездных постах, тайшами и шулентами родовых управлений, но абсолютное большинство продолжили деятельность на учительском поприще.

После подготовки достойных помощников миссионеры приступили к основным целям своего служения – переводу и печатанию богодуховной литературы, и до конца миссии (1839) выпустили на монгольском языке весь Ветхий Завет, это почти на 40 лет раньше, чем он увидел свет на русском языке (Синодальный перевод 1876 года). Кроме того, было издано «в собственных типографиях в Селенгинске и в Кодуне» немало учебной и другой литературы.

В процессе работы над переводами, английские миссионеры достигли высочайшего уровня знания, акцентировав внимание не на «бытовой» перевод, а на академическое изучение грамматики и орфографии. Они начали свою деятельность с составления Словаря и Грамматики, чего не делали их российские коллеги, изучили также тибетский и тунгусо-маньчжурский языки. И в этом им не было равных. Поэтому Казанский университет, командировав профессора О.М, Ковалевского для изучения монгольского языка, рекомендовал получить эти знания от английских миссионеров. Сам Ковалевский признавал, что сложился как монголовед и востоковед под влиянием миссионеров. В теоретическом плане переводы их были более квалифицированными, чем общепризнанных губернских переводчиков (А.В. Игумнова и др.). А ученик миссионеров Дамба Вамбуев перевел «Чингисов камень» даже лучше, чем это сделал академик Якоб Шмидт. Можно сказать вполне уверенно, что именно английская миссия в Забайкалье стояла у истоков Российского  монголоведения и бесспорно – Великобританского востоковедения.

Следует согласиться  с мнением о том, что Английская духовная миссия  в Забайкалье, оторванная от основной метрополии христианского протестантского мира на Британских островах, являлась аномальным явлением в буддийско-православно-шаманской обстановке того времени. Далеко не все, особенно рядовое население, понимало основные догмы евангельских христиан, формы обрядовых действий, хотя английские пасторы и применяли знакомые божественные дефиниции,  но категорически не признавали иконы и все церковное благолепие, относя это к признакам языческого идолопоклонства. А о буддистах и шаманистах они вообще заявляли в узком кругу, что бурятские кочевники молятся «болванам, бревнам и камням».

Однако Английская духовная миссия  жила и действовала за Байкалом, и ее как бы признавали, зная, что христианам-протестантам, и конкретно Сталибрасу, Свану и Юиллю, лично благоволят император Александр І, принц А.Н.Голицын (министр духовных дел и просвещения), сенатор М.М.Сперанский, барон Н.П.Шиллинг, генерал-губернаторы  Восточной Сибири, Иркутские гражданские губернаторы и прочая элита Российского общества. При Александре І благоприятно относились к миссии и церковные власти. Иркутский архиепископ Ириней признавал «полезность» намерений английских миссионеров и распорядился своим священнослужителям не мешать их работе. Такое же поручение получил и верховный иерарх российских буддистов Данзан-Гаван Ешижамсуев, чем и объясняется теплый прием, устроенный Эдварду Сталибрасу в Гусиноозерском дацане и его дельные рекомендации, каким образом евангельским христианам завоевать доверие среди бурятских кочевников. Этим рекомендациям, кстати говоря, английские пасторы и придерживались, внеся существенные изменения в изначальный  план Лондонского миссионерского общества. Рекомендации эти, напомним, касались приоритетов на начальном этапе деятельности миссии образованию и просвещению местного населения, чтобы на втором этапе оно получило возможность читать и понимать переводимые миссионерами богодуховные книги  на монголо-бурятский язык. Третьим этапом Ешижамсуев называл уже непосредственные  проповеди, богослужения и крещения бурят, хотя в душе желал, чтобы миссионеры не дошли до этого.

Но времена меняются. После смерти Александра І пошла черная полоса в жизни Забайкальской миссии. Начало негативной политики ко всем иностранным духовным обществам на территории России положили сенатор А.Аракчеев, президент Академии наук А.Шишков, архимандрит Фотий. По доносам последнего князь Голицын был отставлен от руководства министерством и Русского библейского общества, причем РБО и его региональные отделения прекратили существование. Чуть позднее упразднили Шотландскую и Базельскую  иностранные христианские духовные миссии.

Шла подготовка и к закрытию Забайкальской духовной миссии путем собирания негативной информации от низовых светских и церковных властей о якобы «вредном» влиянии английских проповедников на православную паству.

Между тем английские миссионеры продолжали работать. Когда были готовы к печати первые книги Библии на монгольском языке, а среди учеников появились первые ученики, желавшие креститься по христианскому евангельскому обряду, пастор Сван, находившийся в Санкт-Петербурге, направил  Правительству запрос о дозволении перейти к новому этапу миссионерской деятельности среди бурят. Однако в императорских кругах Николая I уже внедрилось подозрение в «политической неблагонадежности» английских пасторов на основе ранее собранного «негативного» материала. Заменивший Голицына Д.Блудов не решился разрешить просьбу Вильяма Свана самостоятельно, но вынес на заседание Комитета министров доклад о состоянии миссионерства за Байкалом, а когда и там не пришли к однозначному решению, передал запрос Свана на рассмотрение государя. В результате появилось письмо Блудова заявителю, которое хотя и гарантировало продолжение деятельности английских христианских пасторов среди бурят, но  дает ясное понимание того, что в Петербурге осведомлены о «несоответствии» их работы с условиями, обговоренными еще с Александром І.

Поскольку в этом письме Правительство Николая І «не заметило» просьбу о крещении желающих бурят по христианскому протестантскому обряду, Вильям Сван повторил свой запрос. Ответ поступил только в 1833 году, но он был более жестким по сравнению с раним письмом Д.Блудова. На этот раз Кабинет министров и Николай І твердо указали просителю об  обязательной отсылке желающих креститься к православным священникам, но никоим образом не обращать их в свою веру. Только при условии неукоснительного выполнения этого требования английские миссионеры смогут продолжить свою деятельность за Байкалом.

7 июля 1840 года император Николай І утвердил настоящее определение Священного Синода по делу о закрытии Английской миссии в Забайкалье, дав повеление синодальному обер-прокурору, чтобы  о состоявшемся решении Синода было сообщено вице-канцлеру  графу Нессельроде и управляющему министерством внутренних дел графу Строганову для соответствующих выводов и распоряжений. Но «Высочайшее повеление» по недосмотру чиновников было написано так неумело, что фактически не обязывало миссионеров к выезду из России и давало им возможность продолжить и завершить начатые труды по изданию богодуховной литературы на монгольский язык. Поэтому-то решение Синода английские пасторы встретили спокойно. Спорить они не стали, понимая, что административная власть, несмотря на закон Александра I «О свободе вероисповеданий», отражала и будет отражать интересы государственной православной церкви. Но все-таки миссионеры потребовали от местного начальства письменные копии сделанного относительно их миссии Высочайшего распоряжения. Они были нужны для подтверждения насильственного выдворения англичан из России, но испуганная власть сочла благоразумным отклонить просьбу, так как пасторы отметили в указе ряд ошибочных формулировок. Среди таковых оценка их миссионерской деятельности «лжемудрствованием о вере и заблуждением иноверия».

Быть может из-за недостаточного знания русского языка слово «иноверие»  было понято ими как «неверие», что, конечно показалось миссионерам оскорбительным и несправедливым. Поэтому после завершения печатания Библии в январе 1841 года Сталибрас, Сван и Аберкромби покинули Забайкалье. По приезде в Петербург они выступили за свою честь. Юилль же посчитал, что указ о закрытии миссии, как исключенному из ее состава, к нему уже  не относится, и  продолжал жить в Селенгинске до 1846 года и уехал оттуда только тогда, когда удовлетворение его просьбы о «дозволении провести остаток дней своих в Селенгинске» сочтено было «неудобным». Можно только представить, каким было прощание Роберта с облюбованным местом, где остались могилы его рано умершей семьи, кроме сына Самуила.

10 июня 1841 года император Николай I распорядился объяснить бывшим английским миссионерам в Забайкалье, что их миссия прекращена из-за изменившихся политических обстоятельств и представившейся возможности учредить миссию из православного духовенства. Но заявители так и не узнали ответа. Уже в то время, когда поданное прошение ходило по правительственным канцеляриям, Сталибрас, Сван и Аберкромби, не рассчитывая на какие-либо существенные перемены в их жизни, не стали ждать исхода затянувшегося дела  и уехали из Петербурга в родную Великобританию[1]. А в далеком Забайкалье осталась небольшая община около 40 твердых в вере и более 200 человек принявших Иисуса Христа как своего Господа и Спасителя.

К деятельности английских  христианских миссионеров внимательно присматривались представители других конфессий. Буддисты, к примеру, переняли от них практику ведения богослужений на родном языке и начали переводить тибетские книги на монголо-бурятский язык. В результате чего добились необыкновенного развития конфессии. Православная Церковь увидела  в деятельности миссии серьезных соперников и, в конечном итоге, используя светскую власть, добилась её закрытия  на Кавказе, в Калмыкии и в Забайкалье. Вместе с тем, анализируя  опыт успешной работы были сделаны соответствующие выводы, легшие в основу учрежденной Забайкальской духовной миссии:

1. Организация миссионерских станов в местах наибольшего скопления бурят.

2. Продолжение перевода богодуховной литературы на бурят-монгольский язык.

3. Учреждение миссионерских школ с полным пансионом учащихся; подготовка среди них национальных церковно-священнослужителей.

4. Проведение богослужений на родном языке.

5. Изучение быта, этнографии и истории бурят. ( Что положительно повлияло на развитие местной краеведческой науки, начало которой положили английские  миссионеры)[2].

Следует отметить, что в отдельных православных миссионерских станах руководящую роль играли ученики английских пасторов. Например, хоринский православный миссионерский стан базировался на основе христианских общин в Кодуне и Оне. Здесь действовали учрежденные ими школы, богослужения велись по изданным ими книгам, некоторые священники в прошлом являлись учениками английских миссионеров. Более того, стан в Кодуне был превращен в компактную деревню Соловьевск, где продолжали жить ученики упраздненной Английской миссии. Хоринский стан Забайкальской духовной православной миссии  построил в Кодуне молитвенный дом - Кодунский во имя Св. Равноапостольного князя Владимира «на месте действия Английской миссии, в память 900-летия  крещения Руси»[1]. По большому счету это уникальное явление можно расценить как выражение памяти учеников своим наставникам, а сам молитвенный дом считать православно-христианским памятником, или благодарностью православных верующих своим предшественникам – христианам, стоявших у истоков становления христианской веры в Хоринском крае[2]. Кроме того, известно, что Селенгинская библиотека христианских миссионеров была передана главе Забайкальской православной миссии в Посольске Спасо-Преображенский монастырь и хранилась особо от других собраний библиотеки[3].

Тот факт, что английские миссионеры привили своим ученикам уважительное отношение к другим конфессиям, подтверждается наличием ряда имен священнослужителей, служивших в церквах Иркутско-Забайкальской и Забайкальско-Нерчинской епархий РПЦ (напр. Языков);  переходом последователей евангельского христианства в православие; учительствованием выпускников школ английских миссионеров в церковно-приходских школах и других учебных заведениях РПЦ. Отличавшиеся привитой стойкостью идейных убеждений, евангельские христиане являлись опорой Забайкальской православной духовной миссии. Часть учеников, тем не менее вновь вернулось в буддизм. Причина тому ясна и понятна: христианская миссия выполнила свое предназначение и была закрыта в 1839 году, а Забайкальская православная миссия будет учреждена только в 1862 году.

Возглавить ее будет поручено преосвященному епископу Вениамину (Благонравову), впоследствии архиепископу Иркутскому[1]. За 22 года была утеряна благодатная почва для дальнейшего развития христианской веры среди бурятских племен, у истоков которой стояли английские миссионеры...

Перестройка начала 90-х годов прошлого столетия в России принесла кардинальные изменения в общественной жизни страны. Смена политического строя повлекла существенные перемены и в духовно-нравственном укладе граждан, заставила переосмыслить их жизненные ценности. В связи с принятием новой Конституции РФ  изменилось и положение церкви, появилась  возможность свободы проповеди. Именно в этот период в России значительно возросло количество христианских миссий. Сегодня в Республике Бурятия представлены практически все известные ветви протестантизма: евангельские христиане, пятидесятники, баптисты, пресвитериане, харизматы,  лютеране. Однако современный российский христианский протестантизм, будучи расчлененный на множество конфессий, в силу общей теоретической идеологии все же живет единым религиозным организмом, когда принадлежность к той или иной ветви христианства не имеет значения.

С 1997 года евангельские священнослужители организовали Совет Глав Протестантских Церквей. С 2009 года выпускается газета «Мир вашему дому», Ассоциация Христианских Церквей «Союз Христиан» в Республике Бурятия является представителем Международных телеканалов «ТБН-Россия», «Родной» и «Улыбка ребенка»[2]. Верующие изучают основы своей религии в Байкальском библейском колледже, на предмете «религиоведение» в Бурятском государственном университете. При церквях организованы библейские курсы и школы. Церкви не только проводят воскресные служения но и активно служат организуя различные благотворительные организации  оказывая  всестороннюю помощь бездомным, инвалидам, людям находящимся в алко- и нарко-зависимостях. Проводятся исследовательская  работа на местах действия Английской Духовной Миссии, полезность данной работы признается большинством ученых многие из которых, оказывая активную помощь, сами  проникаются основами евангельской веры.

Первые  христианские общины, что особенно примечательно, возникли в местах действия миссионерских станов Английской духовной миссии – вблизи Новоселенгинска (Тохой и Средний Убукун) и в Хоринских степях (Новокижингинске и Хоринске). Еще поразительнее, что среди последователей новой веры встречаются потомки учеников английских миссионеров. Среди них, к примеру, 80 летний Мижыт-Доржо – правнук самого Шагдура Киннатова, полтора века назад признанного по глубине полученных знаний Лондонским миссионерским обществом, подготовленным к роли первого национального проповедника среди бурят Забайкалья.

Указом № 147 от 8 мая 2008 года в состав Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Республики Бурятии В.В.Наговицыне включены Епископы В.И. Колмынин и И.К. Марчук и пастор М.И. Коваль.

Немаловажным фактором в деле взаимодействия между церквями различных деноминаций служат проводимые каждый год «Байкальские Лидерские Конференции». В 2009 году Ассоциация Христианских Церквей «Союз Христиан» в Республике Бурятия совместно с другими церквями провела праздничный концерт посвященный памяти 190-летию открытия Английской Духовной Миссии. В качестве почетных гостей присутствовали: Епископ Павел Владимирович Орехов, 80 летний Мижыт-Доржо – правнук самого Шагдура Киннатова, полтора века назад признанного по глубине полученных знаний Лондонским миссионерским обществом, подготовленным к роли первого национального проповедника среди бурят Забайкалья, Алексей Васильевич Тиваненко кандидат исторических наук, археолог, краевед, автор более 65 книг и 5000 статей; автор книги «История английской духовной миссии в Забайкалье (начало XIX столетия».

Собравшимся были показаны видеообращения Президента Ассоциации Христианских Церквей «Союз Христиан», Президента телеканала «Телевидение Благих Новостей» Игоря Юрьевича Никитина, а также Председателя Российского Обьединеного Союза Христиан Веры Евангельской, Члена Общественного Совета при Президенте Российской Федерации Сергея Васильевича Ряховского. Зачитано письмо правнука Эдварда Сталибрасса проживающего сейчас в Швейцарии и специально приславшего письмо к внукам тех, среди кого трудился его прадед.

Отличительной особенностью деятельности Евангельских Церквей Бурятии являются принципы уважительного отношения к истории и культуре Бурятского народа, стремление выразить Евангельскую весть на его языке, к чему так стремилась и успешно достигла Английская духовная миссия. И сегодня мы обнаруживаем много того, с чем сталкивались  Эдвард Сталибрас, Роберт Юилль и Вильям Сван в своей миссионерской деятельности среди бурят почти два столетия тому назад. Выяснилось, что Библия, как книга «восточная» по внешней структуре, интересна была степным кочевникам (буддистам и шаманистам) тем, что они находили в ней много общего с их народным эпосом «Гэсэр». Призывая к широкому походу в народ с Евангелием в руках,  служители христианских церквей учитывают специфических характер бурятского народа, его вековые традиции, его склонность к богоискательству и неспешному созерцанию, что подметили еще первые английские миссионеры.

Особое отношение Христианских Церквей Бурятии  к буддизму, который был первым предметом заботы и их предшественников. Стремясь к диалогу с представителями буддизма, Евангельские христиане внимательным образом изучают религиозные догмы этой, типично азиатской, веры. В последнее время появилась специальная литература, раскрывающая особенности объяснения Евангелия тем, кто исповедует буддизм. Для того, чтобы диалог этот был более конструктивным, последователи протестантизма стараются найти общие моменты в двух, казалось бы столь разных, религиях. Так, например, у апостола Павла Царство Божье отождествляется с ожиданием Божественного присутствия во всем, и описывается как вечное постижение и пользование благами Божьими. В этом мы имеем очень большое сходство с восхвалением буддизмом нирваны, как высшей самоцели и непреходящей ценности. Если взять христианство в целом, мы увидим в нем массу мистических и сакраментальных элементов, и как следствие – представление о Боге и человеке, которые очень приближаются к буддийским понятиям[1].

Сегодня у нас стали часто говорить о «бурятском протестантизме», который представляет особую религиозную культуру, сохраняя христианскую позицию в отношении непререкаемого авторитета Библии, и вместе с тем оказывается способным воспринимать культуру бурятского народа в ее самобытности, и, стремясь сохранить авторитет Евангелия, бдительно следит за тем, чтобы не умалять достоинство человеческой личности. В своей кандидатской диссертации О.Н.Волкова выяснила, что именно через евангельскую веру многие граждане Бурятии обрели смысл жизни и, следовательно, идентификацию личности. В поисках смысла жизни люди приходят в евангельские церкви и становятся последователями христианского вероучения.

Почему?

А потому, что содержание проповедей пасторов Бурятии главным образом отражает повышенный интерес христианства к внутреннему, личностному миру человека. Размышления, как профессиональных проповедников, так и рядовых верующих, обнаруживают глубокую проницательность в понимании человеческой духовности.

Обратим внимание на письма  Шагдура Киннатова: в них как раз на первый план поставлена проблема внутреннего духовного мира человека, удивительная способность к сопричастности к горю других людей, вселение надежды на преодоление временных жизненных трудностей. Значит, и далекие предшественники современных пасторов также не отходили далеко от идеологических установок своей религии. В наше время это понимание человеческой духовности в Бурятии подкрепляется и деятельным соучастием евангельской конфессии в творческих  и благотворительных акциях, материальной и финансовой помощью малоимущим, детям, пенсионерам, инвалидам, бездомным, вниманием к заключенным.

Таким образом, евангельские христиане, начало которым в Республике Бурятия положили английские миссионеры, в наши дни стали органичной частью истории  России и Бурятии. Протестантизм прочно закрепили свои позиции в духовной жизни соотечественников, носит позитивный характер, способствуя приобщение разноязычных людей к мировым религиозным и этнокультурным ценностям, содействует дружбе и братской взаимопомощи народов Забайкальского региона.

Орехов Павел Владимирович епископ ЦРО  “ЕВАНГЕЛЬСКАЯ ХРИСТИАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ”

Список используемой литературы:  

1.            Тиваненко А.В. История английской духовной миссии в Забайкалье (начало XIX столетия). – Улан-Удэ. 2009.

2.            Мелетий. Древние церковные грамоты Восточно-Сибирского края (1653-1726) и сведения о Даурской миссии. – Казань, 1775.

3.            Харченко Л.М. Переводческая деятельность православных миссионеров в Сибири в XIX веке. – «Ефремовские течения». – Улан-Удэ, 2004.

4.            Прокопьев К.Н. Переводы христианских книг на инородческие языки в первой половине XIX века. – Казань, 1904.

5.            Протестантизм. Словарь. – М., 1990.

6.            Бурятские летописи. – Улан-Удэ, 1955.

7.            РГИА, ф. 796, оп.445, д. 397, л.66.

8.            Никитин Д. Английская миссия за Байкалом. – «Байкал», 1988, № 5.

9.            Колмынин В.И « Роль Английских Христианских Миссионеров в развитии местных Забайкальских конфессий» «Православие в Сибири. Итоги научно-практической конференции» БГУ - Улан-Удэ 2010

10.          Жалсараев А.Д. Поселения, православные храмы, священнослужители в Бурятии XVII-XX столетий. – Улан-Удэ, 2001

11.          ГАЧО, ф. 8. Д.4.; Тиваненко А.В. Каталог исторических документов в архивных хранилищах России о Посольском Спасо-Преображенском монастыре. XVII-XXI век. – Улан-Удэ, 2005.

12.          85 лет Республики Бурятия. – Улан-Удэ, 2008.

13.          Волкова О.Н. Культурно-филосовский анализ теории и практики протестантизма в Бурятии. – (Автор. Дисс.канд.филос. наук) – Чита, 2005.