– Умерла Клавдия Ивановна,— сообщил заказчик.
– Ну, царствие небесное,— согласился Безенчук. Преставилась, значит, старушка... Старушки, они всегда преставляются... Или Богу душу отдают,—это смотря какая старушка. Ваша, например, маленькая и в теле,— значит преставилась. А, например, которая покрупнее да похудее — та, считается, Богу душу отдает...
– То есть как это считается? У кого это считается?
– У нас и считается. У мастеров. Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели, не дай Бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят: перекинулся или ноги протянул. Но самые могучие когда помирают, железнодорожные кондуктора или из начальства кто, то считается, что дуба дают. Так про них и говорят: "А наш-то, слышали, дуба дал".
Потрясенный этой странной классификацией человеческих смертей, Ипполит Матвеевич спросил:
– Ну, а когда ты помрешь, как про тебя мастера скажут?
– Я — человек маленький. Скажут: "гигнулся Безенчук". А больше ничего не скажут.
И. Ильф, Е. Петров "Двенадцать стульев"
Ах ты, батюшки! Уж сколько проповедей было выслушано, да статей с толкованиями прочитано о великой разнице между греческими словами, переводимыми русской лексемой «любовь». Набрав в поисковике запрос «эрос филео агапе», в одной из первых же ссылок, я наткнулся на типичное объяснение:
Любовь эрос, как правило, быстро вспыхивает и зависит от внешней привлекательности второй стороны. И если вдруг красота, которая привлекала, исчезнет – от любви не останется и следа. Или если появится кто-то покрасивее – тот же результат.
Любовь филео возникает не так быстро, основывается на положительных качествах человека, она более долговечна. Не основывается на внешности, но если человек поступит нехорошо, да еще и по отношению к нам, да еще и не один раз – то от дружеской любви может не остаться и следа.
Любовь к родственникам (сторге) гораздо меньше зависит от внешних условий (мы все знаем истории, когда матери маньяков-убийц до последнего любят их и заботятся, не хотят верить в справедливость приговора). Такая любовь очень крепкая, но она часто слепая, люди не хотят увидеть истинную сущность своих родных, оправдывают их. Но иногда такая любовь не работает, у людей она просто не развита (вспомним матерей, отказывающихся от своих детей, или детей, сдающих своих родителей в дом престарелых, хотя у них есть возможность за ними присматривать).
Любовь агапе – это любовь, которая не зависит ни от внешности, ни от поступков, эта любовь БЕЗУСЛОВНА. Она бескорыстна, то есть ей ничего не нужно. Он желает только добра тому, кого любит, но она не слепа. Видит недостатки и слабые стороны характера, но прощает и понимает их, прилагает все усилия, чтобы помочь любимому человеку стать лучше. Такая любовь сверхъестественна и приходит только от Бога, но она реальна.
Именно из такого понимания родилось странное, на мой взгляд, толкование текста из Евангелия от Иоанна:
Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: "Симон Ионин! Любишь ли ты Меня больше, нежели они?" [Петр] говорит Ему: "Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя". [Иисус] говорит ему: "Паси агнцев Моих". Еще говорит ему в другой раз: "Симон Ионин! Любишь ли ты Меня?" [Петр] говорит Ему: "Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя". [Иисус] говорит ему: "Паси овец Моих". Говорит ему в третий раз: "Симон Ионин! Любишь ли ты Меня?" Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня?, и сказал Ему: "Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя". Иисус говорит ему: "Паси овец Мои". (Иоан.21:15-17).
В этом тексте использованы знакомые нам синонимы глагола «любить». И слишком велико искушение для многих проповедников превратить эти синонимы в антонимы и истолковать текст примерно так:
В Ев.Иоанна Иисус спрашивает Петра о том, любит ли он Его, и Петр подтверждает это. Читая данный отрывок, нам может показаться, что три раза они говорят об одном и том же. Так к чему переспрашивать три раза? Дело в том, что первые два раза Иисус спрашивает у Симона Петра, любит ли он Христа любовью «агапе» — божественной любовью. (Как вы помните, именно о такого рода любви говорил Петр, когда бил себя в грудь, говоря, что никогда не оставит Господа). И оба раза, Симон в смирении отвечает, что любит Его лишь как друга (филео)» И в третий раз Христос спрашивает примерно так: «Ну а как друга (филео) любишь меня?» — «Ты все знаешь, как друга – люблю!»
Получается, Петр все три раза говорил лишь о дружеской привязанности, но не о готовой к самопожертвованию божественной любви.
Однако давайте попробуем разобраться. Действительно ли это так?
Для начала сделаем несколько общих наблюдений о природе синонимов. Синонимы — слова одной части речи, различные по звучанию и написанию, но имеющие одинаковое или очень близкое лексическое значение.
В русском языке «чемпионами» по количеству синонимов стали существительное «дурак» (более 50 синонимов) и глагол «выпить» (более 70 синонимов).
Принято обычно различать две основные группы синонимов: понятийные или идеографические, связанные с дифференциацией оттенков одного и того же значения (враг – противник, влажный – сырой – мокрый), и стилистические, связанные прежде всего с экспрессивно-оценочной характеристикой того или иного понятия (лицо – рожа, рука – длань – лапа).
Вообще изучение синонимов — занятие чрезвычайно увлекательное. Интересующимся могу посоветовать ознакомиться со статьей Ю.Д. Апресяна «Лексические синонимы»
Мы же скажем короче. У каждого слова есть свой семантический ареал — т.е. область значений. У синонимов эти семантические ареалы должны частично совпадать.
Иногда семантический ареал одного слова полностью поглощает семантический ареал другого. Например, слова «фундамент» и «основание» имеют общее значение: Нижняя опорная часть предмета или сооружения. Но у слова «основание» есть и другие значения, не совпадающие со значениями слова «фундамент». Основание — это и «разумная причина, повод». А вот у слова «фундамент» значений, не совпадающих со словом «основание» нет. Поэтому слово «фундамент» всегда может быть заменено словом «основание», а слово «основание» заменить словом «фундамент» можно не всегда.
А иногда каждое из слов имеет общую часть семантического ареала и помимо нее имеет не совпадающие области значений. Например, слова «приниматься» и «браться». У них есть общее значение — начинать какое-либо дело. Но у слова «приниматься» есть значение — пускать корни, приживаться, а у слова «браться» есть значение — хвататься. Но даже в общем семантическом ареале есть стилистическое различие между этими словами. Можно сказать «приниматься хохотать», но нельзя сказать «браться хохотать». Можно «браться за руль», но нельзя «приниматься за руль».
А иногда семантические ареолы синонимов совпадают полностью. Например в таких парах: кидать — бросать, сходный — схожий, везде — всюду…
Но даже в таких случаях у синонимов могут быть стилистические отличия. Вообще стилистика — дело очень тонкое. Ведь, к примеру, слова «карий» и «коричневый» обозначают один и тот же цвет (не оттенки цвета, как слова: алый — бордовый — киноварь), но можно сказать «карие глаза» и «коричневые глаза», но нельзя сказать «карие обои».
Поэтому чтобы рассуждать о тонких различиях в смысловой и стилистической окраске слов ἀγαπάω и φιλέω надо быть либо древним греком, либо человеком очень хорошо знакомым с древнегреческой литературой. Большинство из нас этим требованиям не соответствует…
Однако мы можем проследить историю словоупотребления этих синонимов в Писании и увидеть, что они вполне взаимозаменяемы.
Примеры употребления слов ἀγαπάω и φιλέω в Писании:
Весьма полезно будет обратиться к греческому переводу Ветхого Завета — Септуагинте, так как этот перевод показывает обычаи словоупотребления тех времен.
Мы будем удивлены!
Так слово ἀγαπάω вовсе не всегда обозначает жертвенную, возвышенную, безусловную любовь.
Это слово даже может служить синонимом к слову «эрос». Именно в таком смысле оно используется в Септуагинте в истории об Амноне и Фамари.
И было после того: у Авессалома, сына Давидова, [была] сестра красивая, по имени Фамарь, и полюбил ее Амнон, сын Давида (2Цар.13:1). И он сказал ему: "Отчего ты так худеешь с каждым днем, сын царев, не откроешь ли мне?" И сказал ему Амнон: "Фамарь, сестру Авессалома, брата моего, люблю я" (2Цар.13:4). Но он не хотел слушать слов ее и преодолел ее, и изнасиловал ее, и лежал с нею. Потом возненавидел ее Амнон величайшею ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какую имел к ней; и сказал ей Амнон: "Встань, уйди" (2Цар.13:14,15).
Здесь везде используются производные от глагола ἀγαπάω (агапао) и от существительного ἀγάπη (агапэ). Но это слово явно употребляется в значении плотского влечения.
Таким же образом слова ἀγαπάω и φιλέω употреблены в тексте: «И полюбил (φιλέω ) царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, Моавитянок, Аммонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: "Не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам"; к ним прилепился Соломон любовью (ἀγάπη). (3Цар.11:1,2). Явно речь идет не о дружбе и возвышенной любви, а о плотском вожделении.
Глагол φιλέω также не всегда обозначает дружбу.
Он употреблен в тексте: «и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру» (Быт.27:4). И вряд ли мы можем сказать, что Исаак дружил с кушаньями.
В Новом Завете все еще сложнее:
Даже если речь идет о Божьей любви, то все равно может употребляться слово φιλέω:
• ибо Сам Отец любит (φιλέω) вас, потому что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога (Иоан.16:27).
• Ибо Отец любит (φιλέω) Сына и показывает Ему все, что творит Сам; и покажет Ему дела больше сих, так что вы удивитесь (Иоан.5:20).
• Кого Я люблю (φιλέω), тех обличаю и наказываю (Откр.3:19).
А слово ἀγαπάω далеко не всегда обозначает чистую, возвышенную, безусловную, божественную любовь.
• Ибо если вы будете любить (ἀγαπάω) любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? (Матф.5:46).
Любить любящих! Какое же тут бескорыстие? Однако Матфей употребляет слово ἀγαπάω.
• Горе вам, фарисеям, что любите (ἀγαπάω) председания в синагогах и приветствия в народных собраниях (Лук.11:43).
Вряд ли любовь фарисеев к почестям можно назвать безусловной и чистой.
• Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили (ἀγαπάω) тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Иоан.3:19).
• ибо возлюбили (ἀγαπάω) больше славу человеческую, нежели славу Божию (Иоан.12:43).
• Оставив прямой путь, они заблудились, идя по следам Валаама, сына Восорова, который возлюбил (ἀγαπάω) мзду неправедную (2Пет.2:15).
• Ибо Димас оставил меня, возлюбив (ἀγαπάω) нынешний век, и пошел в Фессалонику… (2Тим.4:10).
Итак, мы видим, что слова ἀγαπάω и φιλέω в Писании выступают в роли синонимов, обозначающих любовь в разных ее проявлениях, от плотской страсти до действительно возвышенной любви.
Проанализировав библейские тексты, я прихожу к выводу, что в синонимичном ряду ἀγαπάω и φιλέω доминантой является ἀγαπάω. Оно встречается гораздо чаще и употребляется в более широком смысле. (Кстати, некоторые специалисты считают, что для небиблейской греческой литературы доминантой является φιλέω, а для Библии — ἀγαπάω). Однако все же неправомочно заявлять, что ἀγαπάω и φιλέω используются в качестве антонимов. В Писании я не встретил ни одного текста, где несовпадение семантических ареалов слов ἀγαπάω и φιλέω отвечало бы авторскому замыслу. Эти слова всегда употребляются как синонимы и нередко взаимозаменяемы.
Например, Иоанн о себе писал в третьем лице, называя себя «ученик, которого любил Иисус». Так вот, даже в таком устойчивом речевом обороте он допускал использование разных вариантов. В текстах Ин. 13:23; 19:26; 21:7, 20 стоит слово ἀγαπάω, а в такой же фразе: «Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус…» (Иоан.20:2) — используется слово φιλέω.
Поэтому вернемся к тексту из Евангелия от Иоанна.
Доктор Роберт Л. Томас профессор Нового Завета из семинария «Мастерс» в одной из своих статей соглашается с тем, что: «Примером ошибочного результата служит утверждение о различии между ἀγαπᾶν и φιλεῖν, заключающееся в том, что первое слово обозначает божественную любовь, а второе – человеческую. Это нередко повторяют, но данное высказывание справедливо лишь отчасти, а в более широком смысле его можно назвать неправильным толкованием правильных значений». Однако, когда речь идет о синонимах, стоящих рядом друг с другом, доктор Томас рекомендует обращать внимание на разницу в семантических ареалах:
Однако встречается и другая ситуация, когда два или более из указанных слов располагаются близко друг от друга. Сомнительно, чтобы кто-нибудь из авторов Нового Завета варьировал словоупотребление в чисто стилистических целях. Логичнее считать, что появление синонимов рядом почти всегда объясняется намерением автора обыграть значения, отличающие эти слова. Именно таким случаем представляется классический отрывок Иоанна 21:15-17, где в разговоре Христа с Петром противопоставляются ἀγαπᾶν и φιλεῖν. Возможно, Христос и Петр говорили по-арамейски, что, однако, не помешало им действительно найти средство для различения этих двух слов, возможно, обратившись для ясности к греческому языку. Отличия между ними не носят характер противоположностей; здесь скорее подчеркивается присущий каждому слову эмфатический оттенок, причем оба слова не обязательно передают негативные понятия.
К заявлениям ученого такого уровня нельзя не прислушаться. Действительно, в ряде текстов Нового Завета поставленные рядом синонимы указывают на разницу их значений. Например, в тексте: «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков» (1Тим.2:1) Павел явно подчеркивает разницу между синонимами. Однако мне представляется, что это правило применимо только к подобным текстам, представляющим собой некий список из синонимов. Если же слова просто расположены в тексте рядом, то нет никаких оснований априори считать, что автор подчеркивает уникальный присущий каждому слову оттенок.
Поэтому я дерзну не согласиться с доктором Томасом и предположить, что Христос употребил глаголы ἀγαπάω и φιλέω, в качестве синонимов, имея в виду совпадение их семантических ареалов, а не различия меж ними.
Аргументы могут быть такими:
1. Христос трижды обращается к Петру с одним и тем же повелением: «Паси овец моих». Если бы Он хотел подчеркнуть разницу в отношениях с Петром, то и повеление бы изменилось.
2. Иоанн сам указывает, что причина печали Петра крылась в том, что Христос в третий раз задал свой вопрос.
3. Если Христос подчеркивал разницу семантических ареалов слов ἀγαπάω и φιλέω, якобы «снизив планку» требований к Петру, то какую разницу Он подчеркнул, когда использовал синонимы слова «овца»? Ведь в первый раз, Господь повелел Симону пасти агнцев (ἀρνίον), т.е. ягнят, но в двух других случаях велел пасти овец (πρόβατον). Неужели в первый раз Христос был готов доверить Петру именно молодых христиан (ягнят), а со второго раза (только вот почему синоним сменился именно во втором вопросе, а не в третьем?) «понизил планку» требований и велел заботиться и зрелых и пожилых учениках Христа (овцах)? Не стоит ли нам вывести из этого факта богословие о том, что молодежь более ценна в глазах Господа, чем пожилые люди? Конечно, это абсурд! Тогда почему не абсурдно думать, что Христос имел ввиду именно разницу в семантических ареалах глаголов ἀγαπάω и φιλέω?
4. Если Христос подчеркивал разницу семантических ареалов слов ἀγαπάω и φιλέω, якобы «снизив планку» требований к Петру, то какую разницу Он подчеркнул, когда использовал синонимы слова «пасти»? После первого вопроса Христос повелел Петру пасти агнцев, использовав греческий глагол βόσκω — «я пасу». После второго вопроса Господь сменил глагол на ποιμαίνω — что тоже означает «я пасу». А после третьего вопроса Иисус вновь вернулся к глаголу βόσκω. Между βόσκω и ποιμαίνω тоже есть разница. Она заключается в том, что βόσκω — это пасти в смысле «кормить, содержать, поддерживать», а ποιμαίνω — это пасти в смысле «окружать заботой, лелеять». Т.е. ποιμαίνω может использоваться в более широком значении — управлять. Но почему тогда этот глагол не использовался после первого вопроса? Ведь не мог же Христос вначале предложить Петру простое «кормление», потом расширить его полномочия, а затем вновь сузить их. Конечно нет! Христос использовал различные глаголы именно, как синонимы.
5. Да и, собственно, почему мы должны отказать Христу в умении варьировать словоупотребление в чисто стилистических целях? Неужто у Бога нет литературного вкуса и стилистического чутья? Не вижу причин отказывать Христу в положительных качествах, которыми обладает любой мало-мальски грамотный человек. Ведь даже рыбак Петр, отвечая Христу в третий раз, использовал синонимы глагола «знать» — οἶδα и γινώσκω. Причем, расположив их в непосредственной близости друг от друга. Так что правило профессора Томаса мне представляется весьма спорным.
Поэтому давайте перестанем полагать, что Петр огорчился от того, что Господь заменил слово ἀγαπάω синонимом φιλέω. Петр опечалился от того, что Господь в третий раз спросил его об одном и том же.
Давайте перестанем считать слова ἀγαπάω и φιλέω антонимами.
И после столь долгих филологических странствий сосредоточимся на главном повелении Христа: «…возлюби (ἀγαπάω) Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, - вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби (ἀγαπάω) ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет…» (Мар.12:30,31).
А также будем помнить: «Кто не любит (φιλέω) Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа» (1Кор.16:22).
Павел Бегичев специально для www.protestant.ru
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
