Жил я без особых приключений. Пил, курил («все курили»). Учился в институте кое-как («все так учились»).
Два года отучился, пока не принял крещение. В первый раз отчислили — за саботаж: устроил забастовку. Второй раз за восемь попыток не сдал предмет, и оставили на повторный курс. Был обычным шалопаем: в уголовные дела не лез, но и не был «ботаником», заучкой. Ничего в жизни не искал: был, как казалось, доволен всем.
Стихи писал как-то для рок-музыкантов. И познакомился с тусовкой (тогда такого слова не было), собиравшейся в заброшенном двухэтажном доме. На первом этаже — художники, на втором — непризнанные музыканты и не только: наркоманы, бандиты. В каком-то смысле это был притон, но только с интеллектуальным душком. Я туда ходил из-за своих друзей.
Однажды в эту компанию пришел хлопец — барабанщик в рок-группе. Волосы ниже плеч, русская рубашка-косоворотка. Говорит: «Хочу всех вас пригласить на молодежную встречу верующих». А сам он оказался адвентистом. И все, кто был там в тот момент, человек шесть или семь (кто чем занимался — жил, спал, ел), встали и пошли. Не знаю, кто с какой мыслью, а я шел над сектантами поприкалываться. Не то чтобы нахамить. Для меня это было развлечение: посмотреть на верующих в черном (которые, наверное, бедные, «забитые», сидят в платочках) и потом их высмеять. Типа: «Я там был. Ну, как в зоопарке, например».
Но я увидел абсолютно здравых людей, которые размышляли об истукане из пророчеств книг Даниила и Откровения, вспоминали древних царей. А я пытался как-то поступить на исторический факультет, и многие вещи знал, которые обсуждали эти сварщики: о вожде древних гуннов Аттиле, скажем. Года́ тех событий называют! Нормальные, интеллектуальные ребята: смеются, шутят. Я вдруг почувствовал, что у этих людей есть что-то, чего у меня нет.
Потом подошел ко мне один, начал рассказывать о Боге. Я до сих пор запомнил, что «ангелы поделились на три части». У меня была своя философия: я начитался Шопенгауэра, начал собеседника грузить Альбером Камю. Вышел и чувствую, «как лихо я его поставил на место». А когда ехал домой, стало стыдно. Во всё, что ему нарассказывал, сам не верил. Пыжился, а выходит, что я конфетный фантик, пустышка, а он настоящий. Мне так было завидно. Я хотел быть таким человеком, как он. Потерял покой, потому что впервые в жизни увидел, что есть что-то другое, гораздо лучшее. Они особо мне ничего не сказали, но я и сам всё понял. И потом я попал в церковь.
И когда рассказывал друзьям из института (помню до сих пор), «я нашел такое место на земле, где можно положить сто рублей на стул, через неделю прийти и взять», — я в это свято верил. Не знаю, сказал ли я бы так сегодня или нет, но тогда эти люди настолько меня впечатлили, и я спросил там у одного, который сейчас тоже служитель: «Валера, ну как эти люди… Их что, подбирали специально?» Он говорит: «Нет. Все, кто приходят, такими становятся».
Мне сразу подарили Евангелие, и я начал читать, как обычно, с начала. Читал на занятиях. И нахожу в Евангелии от Матфея: «бьют по правой щеке — подставь левую». Когда дошел до этого стиха, десять минут был в ступоре. Понял, что это принципы выше человеческих. Будто столкнулся с Небом нос к носу. Потом прочитал, где Христос сказал, что нет больше любви, если кто душу свою отдаст за друзей своих. В нашей компании мы были готовы пожертвовать жизнью друг за друга. Подумал: правильно Христос сказал. Вот это настоящее понимание дружбы. Жизнь за друга отдать — это круто. Библия, похоже, правильная книга. А дальше читаю, как Христос говорит: «Вы друзья Мои». И что Он за меня умер. А для меня неблагодарность по отношению к другу — хуже любого греха. Предательство я считал наибольшей человеческой низостью. И когда я узнал, что Христос назвал меня другом, пошел и за меня умер, — как теперь плюнуть Ему в лицо и сказать: «нет, это мне не нужно было»?
Я был тронут всем этим до глубины души. Так я стал христианином. Хотя полтора года крещения не принимал, потому что я ставил высокие требования к себе. Считал, что, когда крестишься, надо быть человеком, которого берут — и в бой, — быть готовым ко всему. С меня взяли слово. И когда наступило лето, надо было принимать крещение: «ты же обещал». В противном случае тянул бы еще.
Когда принял крещение, любил поездить к представителям других конфессий — поспорить с ними, покритиковать их вероучение. Поехал к баптистам и тоже им «шороху навел». Один парень подошел и говорит: «Ты много знаешь. Наверное, уже покаявшийся?» У них категории такие: приходящий, покаявшийся и член церкви. «Нет, я не покаявшийся — я уже член церкви». «Тогда понятно». И когда возвращался в троллейбусе, вдруг начал рассматривать свой ответ. И понял, что это правда: я уже член церкви, но еще не покаявшийся. И мне стало стыдно. Помню, ехал и плакал. Стыдно и больно за себя и за Христа, что я такой неблагодарный, пользуюсь всем и ничего не делаю на самом деле. По большому счету, так свою жизнь и не отдал Христу. А всё как само собой разумеющееся, а это пото́м, потом, потом. И в на самом деле не было момента, когда я сказал: «Господи, всё тебе отдаю!»
В этом троллейбусе я пережил настоящее покаяние. Я не знаю, должно это покаяние было быть раньше, или Бог его запланировал тогда, — но я не хотел бы говорить, «если у вас такого нет, не принимайте крещения». Есть разные моменты. В моей жизни было так. Я сначала принял крещение, а потом покаялся. Думаю, это не лучший вариант. Все-таки, в идеале хотелось бы, чтобы человек хотя бы покаялся и в тот же день принял крещение. А так как я — кто его знает…
Автор: Пастор Александр Мещеряков
Источник: "Путь - интернет газета"
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
