- Михаил, Вы исследовали протестантскую мысль Украины XVI-XVII столетий. Какие труды, публицисты, церковные деятели могут быть интересными для современного протестантского читателя, чтобы он почувствовал преемственность поколений, лучше осознавал свою миссию и призвание на этой земле?
- Богословская мысль этого периода очень богатая и интересная тем, что в ней происходил постоянный обмен и даже синтез разных традиций и школ. Многих мыслителей и их идеи очень трудно классифицировать по конфессиональному критерию. На мой взгляд, это хорошо, так как свидетельствует о том, что реформационные импульсы влияли на православие и католицизм. Быть протестантом означало мыслить протестантски, думать и говорить о реформах. А уж принадлежность к церкви как институту значила куда меньше.
Мне очень интересен социнианин Юрий Немирич (1612-1659), получивший прекрасное образование в университетах Парижа, Лейдена, Амстердама. Автора сочинения, известного как «Описание и изложение духовного арсенала христианина». Видимо, в Европе он заинтересовался опытом организации протестантских коммун. На Левобережье Немирич пытался создать колонию для 35 тысяч одноверцев-социниан. Во время восстания Богдана Хмельницкого перешел на сторону казаков и принял православие. Еще более интересны идеи его сподвижника Андрея Вышоватого (1608-1678), написавшего религиозно-философский трактат «О религии, соответствующей человеческому разуму», в котором излагалась «просвещенческая» концепция религии, сводимой к требованиям рациональности и нравственности.
Одним из наиболее известных «протестантствующих» богословов был Стефан Ориховский, который в 1529-1532 гг. учился в Виттенберге и был любимым учеником Лютера. Вернувшись в Украину, он под давлением родни стал католическим священником, но с реформаторскими идеями и симпатией к православию. Написал целый ряд богословских сочинений: «Крещение у русинов», где говорил об отсутствии серьезных отличий между конфессиями и отрицал необходимость повторного крещения при переходе в другую церковь; «В защиту церкви Христовой», где он полемизирует с Лютером, отстаивая «умеренный» вариант католицизма; «Речь о целибате», которую направил на Тридентский собор и напечатал в Кракове.
Для изучения социально-богословских учений тех лет интересен трактат «О настоящей общине святых», написанный в анабаптистской общине Ульриха Штадлера на Волыни. Трактат представляет утопический образ «настоящего» христианства с общей собственностью, отделением от мира, равенством и братством.
Можно называть много имен и трудов, но уже и так очевидно, что интенсивность богословского поиска, богатство интеллектуальной и духовной жизни общин того времени, активность межконфессиональных дискуссий просто поражают и являются упреком и вызовом для современных украинских церквей.
- Сегодня со стороны так называемых традиционных протестантов или mainline protestant можно услышать упреки, мол, евангельское движение не имеет ничего общего с Реформацией Лютера, Цвингли, Кальвина. И они перечисляют ряд пунктов.
Известный историк церкви Санников в книге "Готовимся к крещению" в главе 14 чётко проводит различие между церквями Реформации и свободными церквями. К последним он причисляет и баптистов. Например, на странице 472 говорится следующие: «Радикальная Реформация имела много форм, но наиболее устойчивой и влиятельной группой оказалась та, которая старалась сочетать личное и библейское откровение. Именно эта религиозная группа, гонимая как католиками, так и протестантами, оказала влияние на общество в понимании религиозной свободы и в отделении Церкви от государства. К этой группе относятся библейские анабаптисты, меннониты и баптисты... Одной из самых больших и влиятельных среди свободных церквей в настоящее время является баптизм. Название "крещённые по вере" подчёркивает их отличие от протестантов».
У наших евангеликов действительно проблемы с идентификацией? Чем может грозить постепенная потеря протестантской идентичности, отсутствие исторической памяти и ассоциирование себя исключительно с современными харизматическими (не в плане деноминации), яркими проповедниками?
- С высоты нашего времени мы можем позволить себе быть избирательным - отбрасывать «компрометирующие связи», рисовать свои линии преемственности, подбирать предтеч и пророков наших церквей и учений. Но эти разрывы, это отчуждение от всеобщей истории церкви отзываются пустотой в богословии и культуре. Анабаптисты - часть протестантизма, часть специфичная, но весь протестантизм состоит из частей и уважения к их специфике. Анабаптисты, меннониты, баптисты отстояли свое право на независимость лишь с оглядкой на прецеденты, созданные Лютером и Кальвином, лишь в контексте широкого реформаторского движения.
Когда баптисты хвалятся своим четырехсотлетним возрастом, отказываясь от своих протестантских корней, они грешат против исторической правды и даже против Господина истории, у Которого есть только одна, единая Церковь, и ее единая история. Надо знать свое место и свою роль в истории, но видеть больше и шире своего места, видеть весь масштаб.
- В XVI-XVII столетиях был расцвет протестантизма на восточных территориях Речи Посполитой - там, где современные Беларусь, Литва, Украина. Почему так и не удалось закрепиться протестантам? Можно ли провести какие-то параллели с современностью, чтобы не повторить сегодняшним протестантам ошибок прошлого?
- Протестантизм тех времен был замкнут в элитарных кругах, он оставался субкультурой людей, приобщенных к Европе, читающих книги, ценящих образование, знающих вкус богословских дискуссий. В то же время эта элита должна была служить государству, власти, религиозные предпочтения которой менялись. Украинские и белорусские земли оказались зажатыми между государствами, в которых католицизм и православие приобрели агрессивный характер.
Сегодня ситуация повторяется: европейские ценности, многообразие христианства, навыки толерантности остаются уделом немногих. В то же время усиливается политическое давление соседей, у которых идеологией стало агрессивное православие. Есть еще один важный момент: украинское православие, да и украинское христианство в целом, могли бы стать другими, если бы не потеряли связь с мировым христианством, непосредственное общение с другими церквами и не оказались в плену православия московского. Мы мало что можем изменить в геополитике, мало что можем противопоставить влиянию «империй», но нам вполне под силу укреплять связи и общение между христианами разных стран и культур, чтобы в этом многообразии развивать богословие добрососедства и «цветущую сложность» христианской культуры. Украинский протестантизм (в том числе анабаптизм, баптизм, меннониты и проч.) связывает Украину с Европой, в этом его сложная, но крайне важная миссия
С Михаилом Черенковым беседовал Николай Малуха
Источник: www.booksfestival.com
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
