Главная>Шеф №27

Шеф №27

Шеф №27
Автор: Сергей Быструшкин, христианский журналист, писатель.
27.06.2022

"Шеф"-  новый цикл рассказов известного христианского писателя С.Быструшкина. Анотация:

Шеф №27

"Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую смерть, был возвращён на Землю, но отныне Патрик - сотрудник Всевышнего, помогающего Ему спасать души людей для Вечности.

Не выдержав жизни с таким человеком как Патрик, от него уходит жена, он вынужден постоянно врать близким, как-то объясняя свои внезапные отлучки.

И как же жить человеку, который даже не может спокойно согрешить, зная, что за каждый грех предстоит давать ответ, и чья работа - твои страсти?"

«Патрик Штейн на грани»

   Признаться, я очень не люблю завтракать. Особенно когда это нужно делать по расписанию. Не успеваешь открыть глаза, а тебе уже приносят тарелку каши (и то в лучшем случае) и чашку какао, и ты за определенное время должен все это съесть. В противном случае изволь отправляться на предписанные процедуры с пустым желудком. Оба варианта, на мой взгляд, весьма непривлекательны.

   В то утро я по обыкновению проснулся рано и еще долго лежал, таращась в потолок. Мои соседи по палате продолжали спать, оглушая меня своим храпом. По моим наблюдениям, им обоим не мешало бы оставить вредную привычку курить, поскольку и безо всяких обследований я мог бы с уверенностью сказать, что состояние их легких оставляло желать много лучшего. Впрочем, вряд ли эти двое прислушались бы к моим советам – вредные привычки, к большому сожалению, имеют свойство, подобно сорнякам, глубоко укореняться в человеке.

   В коридоре начали слышаться голоса, застучали своими каблучками медсестры. Больница оживала. Через минут сорок нам привезут завтрак. Значит, у меня еще есть время погулять перед процедурами. Нашарив ногами ботинки под койкой, я доковылял до шкафа, натянул пуловер, пальто, замотал горло шарфом и выглянул в коридор.

   На сестринском посту зевала Светлана.

   -Как всегда гулять, Патрик? – окликнула она меня.

   -Типа того, - зевнул я.

   -Готов гулять с утра пораньше, лишь бы не оставаться в палате со своими соседями? – улыбнулась женщина.

   -Да, - помрачнел я.

   Светлана понизила голос:

   -Я поговорю с заведующим, чтобы тебя выпустили. Мой муж когда-то неплохо помог этой больнице, думаю, меня услышат.

   -Я буду очень признателен. В конце концов, мой диагноз предполагает амбулаторное лечение.

   -Не переживай, я поговорю.

   -Спасибо тебе.

   Я спустился по ступенькам и завернул за угол своего корпуса. Справа от меня были ворота. Я бы дорого дал за то, чтобы сейчас оказаться по другую их сторону…. Ну а на данный момент мне оставалось с затаенной завистью взирать на сотрудников больницы, которые проходили через кпп и растекались по своим рабочим местам.

   Вздохнув, я зашагал по хорошо асфальтированной дороге в обратную сторону от главного входа. По обеим ее сторонам росли деревья, очевидно, не так давно посаженные. Слева и справа рядом тянулись больничные корпуса, сделанные из красного кирпича. Проходя мимо одного из бокса, я заметил худощавого короткостриженого парня, который прильнул к окну и внимательно наблюдал за мной. Мне стало неприятно от его пристального взгляда. Было в нем что-то нездоровое…

   Дойдя до ворот, я развернулся, обогнул один из корпусов и зашагал в обратном направлении. В тени листвы голосили на разный лад птицы. Солнце постепенно прогревало окрестности, и я стал ощущать, что мне становится несколько душно в своем неизменном пальто. Под ногами чавкала грязь, оставшаяся после проезда грузовой машины. В боку слегка покалывало, а левая рука время от времени саднила, напоминая о наличии в ней катетера.

   Во двор стали выползать и другие пациенты. В основном, это были женщины средних лет. Они держались по одиночке, одетые в спортивные костюмы и отгородившиеся от внешнего мира наушниками. Они провожали меня настороженными взглядами, как будто видя во мне некую угрозу. Меня было этим не удивить. Я отдавал себе отчет, что раздражаю не только их, но и своих соседей по палате.

   В день своего поступления я был весьма замкнут и общался с ними только по необходимости, хотя всеми силами внешне пытался быть приветливым. Наблюдая за двумя неприятными мне личностями из соседней палаты, пожилым мужчиной и довольно молодым азербайджанцем, я благодарил Шефа, что мне не лежать с ними в одном помещении. Их волчьи взгляды, обращенные на меня, вызывали оторопь.

   Мне понадобилось не меньше суток для того, чтобы пройти все стадии отрицания и примириться со своим положением. Когда мне подали тарелку с пюре и котлетой на ужин, я осознал, что через несколько часов в палате погасят свет, и я останусь один на один с этими отчаянно кашляющими мужчинами. Поэтому, во время вечернего променада, после разговора с женой, я решил, что лучше не бороться с ситуацией, а попытаться ее принять.

   Разумеется, у меня ничего не вышло. Это проявлялось, например, в ощущениях боли внутри живота и повышенном давлении. Умолчу о том, сколько времени мне понадобилось на то, чтобы уснуть. Я долго ворочался с боку на бок, чувствуя, как сминается подо мной простыня. Время, как это обычно бывает в таких ситуациях, тянулось особенно медленно, и мне казалось, что долгожданное утро не настанет никогда.

   Возможно, мое волнение было вызвано ответом мужчины с койки у окна на мой вопрос, когда погасим свет:

   -А чего тебе свет? Спи себе спокойно.

   -Не понял, - оторопел я. – Мне не очень комфортно спать при свете.

   -А я днем высыпаюсь, - заявили мне, - а ночью заняться нечем. Смотрю ролики на ю-тубе. Свет, так и быть, можно выключить, но полной тишины не обещаю.

   -Так может вам наушники дать?

   Мое предложение пришлось мужчине по вкусу. Мой второй сосед по палате в тот день отсутствовал – на моих глазах он покинул территорию больницы. Перед этим у нас с ним состоялся разговор, и толстяк рассказал мне, что у него какие-то дела в городе, и администрация лечебницы разрешила ему переночевать дома. На следующий день он уже вернулся в палату. Ну а сегодня у нас было третье совместное утро.

   Сверившись с часами, я решил, что пора возвращаться, если не хочу пропустить завтрак. Меня тревожило, что я мог остаться без традиционной для здешних мест овсянки, которую я уже успел полюбить. Но нет, мне повезло – тарелка с дымящейся кашей уже стояла на моей тумбочке.

   -Я тебе взял, - сказал Андрей, один из моих соседей, отличавшейся излишней худобой и постоянно таскающий за собой мешок для откачки жидкости из организма.

   -Спасибо, - с некоторым удивлением произнес я.

   Каша оказалась с комочками и я, который твердо дал себе обещание отныне стать адептом здорового питания, всё-таки не мог ее есть.  Благо, помимо каши, нам чуть позже раздали ещё по упаковке йогурта и чашке кофе. Всё это я употребил с большим удовольствием.

    Когда мы заканчивали есть, в палату заглянул мой лечащий врач.

   -Как вы, Штейн?

   Я отодвинул от себя чашку:

   -Все хорошо. Лекарства усваиваются нормально, на уколы я хожу регулярно. Денис их так хорошо совершает, что я уже хочу его домой к себе забрать, пусть там мне их делает!

   Мои соседи по палате улыбнулись.

   -Побочки от таблеток нет? – уточнил Антон Васильевич.

   -Нет.  

   -Хорошо. Завтра будут готовы результаты анализов, я вам расскажу.

   -Спасибо большое.

   -Вы, главное, лекарства принимайте, не пропускайте, - назидательно сказал мне врач.

   -Доктор, ну что вы, не переживайте, - заверил его я. – Помните, как у Высоцкого «В положении моем лишь чудак права качает».

   Антон Васильевич отшатнулся от меня, будто получил пощечину. Затем опустил голову вниз и отчетливо произнес:

   -Да когда же это кончится.

   Я вышел из палаты вслед за ним примерно через пару минут. Светланы на посту не было. Во дворе больницы окончательно распогодилось. Чтобы не мозолить глаза врачам, я устроился на скамейке возле старого разрушенного корпуса, надел наушники и отгородился от внешнего мира, полностью сосредоточившись на очередном детективе Джеймса Хедли Чейза. Мимо меня туда-сюда сновали работники больницы.

     Мое пребывание на их территории завершилось примерно в половине второго. Махнув рукой медсестрам и пожелав им хороших выходных, я решительным шагом направился к воротам. На душе было легко и светло оттого, что я скоро уже буду дома. Все вокруг отныне воспринималось мною совершенно иначе. Деревья отражали лучи полуденного солнца своими кронами, машины оглашали окрестности ревом своих двигателей, веселые молодые люди смеялись, двигаясь мне навстречу. Сам же я спускался в метро только с одной радостной мыслью – что скоро я буду дома.

   Уже у своего подъезда, в мое сознание вернулось воспоминание о просьбе соседа по палате и ее последствиях (об этом расскажу чуть позже). Вздохнув, я подумал, что случившееся сегодня можно воспринимать как ещё один сигнал от Христа, что мне нужно прокачать в себе смирение. Ну ещё и о том, что сегодня мне предстоял приятный вечер в компании телевизора и холодный ужин – супруга с детьми уехала к родителям.

   Лежа на своем любимом диване и наблюдая за очередным перфомансом Ксении Собчак, я поймал себя на том, что мне очень хочется спать. Что ж, если я находился дома, вполне логичным было не отказывать себе в удовольствии поскорее переместиться в теплую постельку. Хм, а некоторое время назад о таком я мог только мечтать…

   При поступлении мне сразу и безапелляционно было сказано, что домой я попаду еще не скоро.

   -Полгода что ли тут у вас отдыхать? – раздраженно осведомился я.

   -Это минимум, - «осчастливила» меня дежурный врач.

   Я выматерился про себя и отвернулся к окну. В этот момент ко мне подошла ее помощница в белом халате, держа в руках так называемые «пупочки» для проведения КТ.

   -Ложитесь! – рявкнула она на меня.

   Я послушно стал карабкаться на кушетку, про себя молясь, чтобы слова той докторши всё-таки оказались шуткой. Ко мне прикрепили проводки и начали проводить исследования. О какой только ерунде я не думал, чтобы, что называется, «не быть в моменте». Очень хотелось, чтобы это всё поскорее закончилось. И когда оно закончилось, я с нескрываемым облегчением сделал несколько кругов по приёмной.

   -Так, по плану у нас сейчас вас на сутки поместить в обсерваторий, - сообщили мне.

   -Так положено? – помрачнел я.

   -Разумеется! Мы же не знаем, есть у вас ковид или нет. Нужно проверить.

   У меня взяли мазок, потом лысоватый врач с золотой цепью на шее взял меня под руку и повёл в соседний корпус.

   -Это у вас давно такая практика заведена – больных изолировать? – полюбопытствовал я. – Скорее всего, до короновируса такого не было?

   -Конечно, не было, - кивком головы подтвердил мое предположение мужчина. – А сейчас положено. Мало ли что. Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.

   Мы поднялись на второй этаж и остановились в коридоре перед дородной медсестрой.

   -А мест нет, - озабоченно произнесла она.

   -Это как так? – обалдел санитар.

   -Ну вот…

   -И что, ничего нельзя сделать что ли?

   -А, подождите, тринадцатая палата свободна.

   -Символическое число, - мрачно усмехнулся я.

   -Вас смущает? – посмотрела на меня медсестра.

   -Нет, что вы.  Я не суеверный.

   -Ну и отлично.

   Меня препроводили в тринадцатую палату. Это была довольно просторная комната на трех пациентов, если судить по количеству кушеток. Я расположился за столом и вытащил ноутбук. Болезнь – не повод лениться. Мне предстояло хорошенько поработать…

   Спустя где-то около получаса ко мне заглянула всё та же медсестра.

   -Выходим! – велела она.

   -Не понял, куда?! – переполошился я.

   -Освободилась палата на первом этаже, одноместная. Шагай туда.

   Я поморщился, но принялся покорно паковать свои пожитки. В новой палате было ощутимо теснее, но со временем я тоже адаптировался. Часам к шести мне принесли ужин. Глядя на пожухлую котлету с наспех сваренным пюре, я едва не приуныл, но быстро постарался взять себя в руки. Одно хорошо – голодным в этот вечер я точно не останусь.

   Когда я уже заканчивал есть, зазвонил телефон. Я посмотрел на дисплей – Наташа.

   -Привет, родная.

   -Привет, любимый! Ну как ты? Устроился?

   -Устроился…

   -А мы только прилетели, сейчас вещи закончим разбирать и пойдем по набережной погуляем.

   -Давайте. Очень сожалею, что сейчас не с вами.

   -Мы тоже. Но тебе нужно поправить здоровье, поэтому очень тебя прошу, выполняй всё, что тебе говорят врачи.

   -Уже. Например, я направился в палату.

   -Шутник! А самочувствие как?

   -На ногах пока стою и за то спасибо.

   -Ну, понятно. Ты звони если что.

   -Хорошо.

   Поговорив с супругой, я забрался на кушетку, включил расслабляющую музыку и уставился в окно. Уже стемнело. Луна освещала своими лучами небольшой больничный двор. Мне было очень грустно и одиноко. Я ощущал себя как бегун на дистанции, которому внезапно поставили подножку. Вот уже несколько дней в мое сознание, словно нож в масло плотно вошел вопрос, где и что я сделал не так, что моему Начальству пришлось прибегнуть к такому жесткому вразумлению меня? Вот уже довольно длительное время я пытаюсь помогать людям, делать добро так, как это понимаю. Но еще в Библии сказано, что это вовсе не гарантирует, что в твоей жизни всё будет хорошо и не предвидится испытаний. Скорее это даже гарантирует обратное. Христианский путь, он ведь не без терний. Далеко не без терний…

   То ли в понедельник, то ли во вторник (в больнице теряешь счет дням), ко мне подошел пациент по фамилии Затворников (тот самый Андрей) и протянул мне конверт.

   -Насколько я знаю, вас теперь отпускают домой? – вкрадчиво спросил он.

   -Предположим, - насторожился я.

   -Вы не могли бы передать это письмо моей дочери?

   -А что вам мешает позвонить ей?

   -Да мы не разговариваем, - досадливо поморщился мужчина. – Мне по прогнозам недолго осталось. Хотелось бы перед смертью поговорить с кровиночной.

   -Да что вы говорите, побойтесь Бога! Вы еще лет двадцать проживете!

   -Я не верю в Бога, - отрезал Затворников. – Ну, так что, Патрик, поможете мне?

   -Давайте письмо, - вздохнул я. – А адрес какой?

   -Она преподает во ВГИКе. Прошу вас, пожалуйста, мне очень нужно ее увидеть.

   Через двадцать минут я покинул больничный корпус. Позвонив во ВГИК, мне удалось узнать, что сейчас идут вступительные экзамены, и преподаватели станут свободными с половины второго. До этого времени я успел наскоро перекусить булочкой в кафетерии и немножко погулять по Ботаническому саду.

  

Шеф №27

Когда же я подходил к стенам института, мой взгляд сразу зацепился за студентов, стоящих на крыльце. В памяти сразу ожило, как я сам студентом ездил на занятия в нашем телевизионном вузе, как пытался из последних сил сдать экзамены, как потом шел гулять по Москве. Иногда мне кажется, что большая половины моей жизни мне просто приснилась. Что это всё произошло не со мной.  Я кажусь себе чужим на юношеских фотографиях, и меня это печалит. Другой взгляд, другое выражение лица. И как неприятно осознавать, что порой тебе хотелось бы вернуться в те времена и заново прожить какие-то приятные сердцу события. Неприятно, потому что, оглядываясь на других, я задаю себе вопрос, чем вызвано это такое моё желание – ностальгией или тем, что мне плохо в настоящем? Было о чем поразмышлять.

   Охранник при поем появлении поднялся и пристально посмотрел мне в глаза. Кажется, он узнал меня.

   -О, это вы! Что вас к нам привело?

   Я показал ему конверт:

   -Мне нужно увидеть вашего преподавателя Затворикову. Это можно устроить?

   -Можно. А зачем она вам?

   -Личный разговор.

   -Хорошо, - охранник взялся за телефон. – Алло, можно Алису Витальевну к телефону?

   Он замолчал. Я внимательно наблюдал за его выражением лица.

   -Понятно.

   Охранник положил трубку и повернулся ко мне:

   -Она только что уехала. Буквально за несколько минут до вашего появления.

   -Да? – досадливо поморщился я. – А куда?

   -Домой, скорее всего. Ой, а можно ваш автограф? – не справился с собой мужчина.

   Я лукаво посмотрел на него:

   -В обмен на адрес Заботниковой.

   Охранник заколебался. Я прямо видел, как у него на лице отразилась напряжённая внутренняя борьба. В конце концов, тщеславное желание запечатлеть себя рядом со знаменитостью перевесило, и он со вздохом принялся листать журнал.

   -Записывайте! Новогиреевская улица…

   Я записал адрес.

   -Вы селфи хотите или попросим кого-нибудь из студентов нас сфотографировать?

   -Да нет, я сам.

   Охранник вышел из – за своей стойки и расчехлил свой айфон.

   -Спасибо вам, - поблагодарил меня он, когда мы сделали совместное фото.

   -Хорошей службы, приятель. Не забудь убрать морщины на фотографии!

   Выйдя на улицу, я ощутил, насколько потеплело. В городе сегодня стояло настоящее пекло. В дополнение к этому настроение мне испортило то, что моё внимание привлёк человек в черной майке. Я видел его, когда шел во ВГИК и вот увидел сейчас. Заметив, что я наблюдаю за ним, мужчина резко прибавил шаг и скрылся за углом здания.

   -Расслабься, Патрик, у тебя паранойя, - сказал  себе я и двинулся к метро. 

   Район Новогиреево мне всегда нравился своей удаленностью от центра и некой ретро-атмосферой. Новойстройки несколько портили это впечатление, особенно, если они были насильно втиснуты между типовыми старенькими пятиэтажками. Но чем дальше от метро, тем больше район становился таким, каким я его полюбил. Кроме того, я родился в этих краях, поэтому это место имело для меня особенное значение.

   От метро я дворами добрался до дома, в котором жила Алиса Затворникова, и сразу столкнулся с непреодолимым препятствием – кодовым замком. Но у меня уже был опыт, как выходить из подобных ситуаций, поэтому это меня не остановило.

   Вздохнув, я набрал произвольную комбинацию цифр.

   -Алло, - отозвался домофон.

   -Откройте, полиция! – рявкнул в мембрану я.

   Повисла секундная пауза, после чего мне дали возможность войти в подъезд. Алина жила на первом этаже, и её квартиру я нашел без особого труда.

   Однако дверь мне никто не открыл. Сколько бы я не трезвонил.

   Хлопнула дверь соседской квартиры, и на площадку выглянула пожилая женщина.

   -Вы к Алисе?

   -Да, - кивнул я. – А что, её нет дома?

   -Я на балконе сидела, видела, как она в магазин пошла. «Верный». Он тут через дорогу.

   Я выматерился и вышел из подъезда. Хорошо хоть в лицо ее знаю. Сейчас вручу ей письмо и поеду отдыхать. Это мне так казалось, когда я заходил в магазин. Ибо женщины, похожую на Затворникову, я в  нем не обнаружил. Зато вновь увидел мужчину в чёрном, наблюдавшем за мной издали. В этот раз он даже не особо скрывался.

   «Зачем я вообще во все это ввязался? – размышлял я, возвращаясь к дому Затворниковой. – Для чего? Я хотел помочь человеку или удовлетворить своё эго? Да, я в своё время обещал Богу, что не буду проходить мимо чужой беды, но не стоит же всё доводить до абсурда».

    Я вернулся в подъезд и поискал почтовый ящик. Он был разворочен.

   -Час от часу не легче! – проворчал я.

   А, казалось, решение проблемы было на поверхности! Теперь же предстояло ждать Алису неизвестно сколько…

   Такую же неизвестность я ощущал там, в больнице, когда во время утреннего променада задавался вопросами, на какой срок меня сюда поместили. Чисто психологически было тяжело ощущать себя, словно в клетке и глядеть на прохожих сквозь решетчатый забор.  Очень болело в той области, которую мне предстояло лечить. Из-за частых болей приходилось больше времени поводить на больничной койке.

   За это время я и познакомился ближе с Андреем. Вернее, это он со мной познакомился, мне хотелось просто лежать, и чтобы меня никто не трогал. А тут приходилось часами выслушивать истории о нем, его семье и воспоминания о годах армейской службы. В такие моменты  я с грустью размышлял о том, неужели к старости и я стану таким же брюзгой, от которого будет плохо пахнуть?

   По вечерам я выходил в коридор и подолгу стоял у окна, наблюдая за луной. За последнее время в моей жизни произошло слишком много изменений, которые мне еще предстояло осмыслить. Что, например, хотел сказать мне Шеф через эту болезнь? Может быть, что я слишком погружен в себя и не замечаю проблем людей вокруг себя?

   От моих размышлений меня отвлек громкий женский крик. Ибо из подъезда, в котором жила Алина, выбросили во двор какую-то девушку. Вслед за ней вылетела сумка. Девушка какое-то время полежала на асфальте, а потом медленно поднялась.

   -Ненавижу! – заорала она. – Уроды!

   Тут ее взгляд задержался на мне:

   -Ой, простите, вы же всё видели?!

   -А что? – с напряжением спросил я.

   -Понимаете, я вам сейчас все объясню! – она подбежала ко мне. – Вот этот подонок, меня к нему направили от центра занятости. Я на работу сюда устраиваться пришла. Проработала две недели, хотя это громко сказано – проторчала тупо в офисе и всё. Так они мне еще и не заплатили. Я сегодня пришла к ним поговорить, и вы сами видели, чем все это кончилось.

   -И чем я могу вам помочь?

   -Пожалуйста, я вас очень прошу, пойдёмте со мной в полицию!

   -Куда?!

   -В полицию. Свидетелем будете.

   Очевидно, на моем лице отразилось внутреннее борение, потому что пострадавшая затараторила:

   -Умоляю вас, это недолго.  Иначе он так и останется безнаказанным.

   -Пойдёмте, - вздохнул я. И тихо добавил: - Все равно Алису ждать еще из магазина…

   -Что простите?

   -Нет, нет, ничего.

   Она схватила меня за рукав и повела за собой.

   -Яндекс показывает, что здесь недалеко отдел полиции. Буквально в двух кварталах отсюда. Ой, вы меня простите еще раз, что я вас отвлекаю от дел. Но зато совершите доброе дело!

   «Ну что вы, это моя работа», - чуть было не произнес я, но вовремя прикусил язык.

   В ОВД непривычно вежливый для таких мест дежурный выслушал пострадавшую, протянул ей лист бумаги и попросил в письменной форме изложить суть проблемы. Я же тупо стоял рядом, ожидая, что еще могу понадобиться. Девушку увели на допрос. Минут через десять она написала мне смс, что я могу быть свободен, мои показания не требуются.

   Я поспешил назад к дому Алисы. Но ее и на этот раз не оказалось на месте. На мой стук в дверь отворила соседка.

   -Вы к кому?

   -К Алисе, жиличке вашей. Не знаете, где она?

   -Почему же не знаю, знаю. У подруги своей Ритки.

   -Адрес Ритки разрешите узнать.

   -А вы, собственно говоря, кто такой?

   Я продемонстрировал ей журналистское удостоверение. Сослепу бабушка приняла его за полицейские «корочки», испугалась и сразу же назвала мне адрес.

   Когда я выходил из метро «Красные Ворота», на улице начался настоящий ураган. Ливень стоял настолько сильный, что мне пришлось на время спрятаться в беседке. Но это был настоящий дождь, это я понимаю! А то, понимаешь, польет минут на пять и закончится. А тут всё культурно так: люди в воздухе летали прям с зонтиками! Деревья падали! Вот это я понимаю, вот такой дождь почаще бы! Одного мужика прямо с зонтиком подхватило, и он на нем полетел как Мэри Поппинс. Жена за ним бежит, кричит: «Куда же ты!» А он ей: «Куда глаза глядят!» А куда глядят, не сказал. Его потом искали.

   Наконец мне удалось отыскать дом подруги Алисы.

   Дверь отворила та самая женщина с фотографии.

   -Алиса?

   -Да, - с удивлением произнесла она. – А вы кто?

   -Меня зовут Патрик Штейн. Я лежал с вашим батюшкой в одной больнице. Он попросил меня передать вам письмо от его имени. Поэтому я здесь.

   Она взяла из моих рук конверт, нахмурилась и сказала:

   -Пройдите, пожалуйста.

   Удивлённый ее реакцией на мои слова, я послушно двинулся вслед за ней вглубь квартиры. Она провела меня на кухню. Там сидел ее отец, целый и невредимый.

   -Вы?! – вырвалось у меня.

   -Здравствуй, Патрик! Не ожидал? А меня тоже сегодня решили выписать!

   Я потрясенно опустился на стул.

   -Скажите мне, пожалуйста, что всё это значит?

   -Патрик, мы с моим батюшкой, прежде всего, хотим перед вами извиниться за то, какому эксперименту мы вас подвергли, - сказала Алиса. – Кажется, шутка слишком затянулась.

   Я неприязненно посмотрел на нее.

   -Вам говорил отец, где я работаю?

   -Да.

   -А то, что у меня есть сын?

   -Что-то не припомню, - огрызнулся я.

   -Вы злитесь, я понимаю, - примирительно произнесла Алиса. – Да, у меня есть сын. И он учится всё в том же ВГИКе. У него на носу экзамены. Комиссия требует снять реалити-шоу. Типа человек в непредвиденных обстоятельствах.

   -И вы хотите сказать, - начало доходить до меня, - что вся эта история с письмом была разыграна для того, чтобы получилось правдоподобное шоу, как человек гоняется по всей Москве за другим человеком?

   -Да, - кивнула Алиса. – И эту историю с ОВД мы тоже срежиссировали, хотели провести эксперимент, придёте ли вы на помощь незнакомому человеку или пройдёте мимо. За вами всё время следовал наш оператор и всё фиксировал.

   -Ну, вы и сволочи! – с чувством произнес я и встал из-за стола. – Не хочу больше ничего слушать. Надеюсь, Бог накажет вас за ваши дурацкие шутки. Желаю вашему долбанутому сыну провалить экзамены, вам вылететь с работы, а вам, Андрей, чтобы вам стало хуже. Такому мерзавцу как вы полезно болеть! Отрезвляет!

   Я выбежал из квартиры, так хлопнув дверью, что посыпалась штукатурка.  Потом, уже на улице, устроился на скамейке в сквере и дал волю слезам…

Темы этой статьи
Еще по этой теме
Похожие статьи
Шеф №46
"Шеф"- новый циклрассказов известногохристианского писателя С.Быструшкина. Анотация: "Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую...
Шеф №45
"Шеф"- новый циклрассказов известногохристианского писателя С.Быструшкина. Анотация: "Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую...
Шеф №44
"Шеф"- новый циклрассказов известногохристианского писателя С.Быструшкина. Анотация: "Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую...
Шеф №43
"Шеф"- новый циклрассказов известногохристианского писателя С.Быструшкина. Анотация: "Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую...
Шеф №42
"Шеф"- новый циклрассказов известногохристианского писателя С.Быструшкина. Анотация: "Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую...
Как стать христианином – Христиане.ру