"Шеф"- новый цикл рассказов известного христианского писателя С.Быструшкина.
Анотация: "Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую смерть, был возвращён на Землю, но отныне Патрик - сотрудник Всевышнего, помогающего Ему спасать души людей для Вечности. Не выдержав жизни с таким человеком как Патрик, от него уходит жена, он вынужден постоянно врать близким, как-то объясняя свои внезапные отлучки. И как же жить человеку, который даже не может спокойно согрешить, зная, что за каждый грех предстоит давать ответ, и чья работа - твои страсти?"
«Анамнез страсти»
Двое — женщина и подросток — сидели за самым дальним столиком. Официант уже обслужил их. Между ними стояли два бокала пива, но оба даже не притронулись к ним. Подросток мрачно смотрел перед собой другой – в окно на темнеющий город. Кроме них, в зале было несколько девушек и парень, сосредоточенно рассматривающий свой планшет.
-Ну что, — спросила жкнщина, — ты долго еще будешь сопли жевать? Да – да, нет – нет.
-Я еще думаю…
-Быстрее думай. Мне идти пора!
-А это точно не опасно?
-Чё опасного – то?! Ты энергетик когда-нибудь пил?
-Да!
-Ну, вот это тоже самое. Практически. А эффект лучше. Вставляет так, что работать можно лучше и продуктивнее.
-Ну ладно…
Женщина осмотрелась и вытянула вперед руку. Подросток сделал тоже самое. Неуловимым движением она что-то передала ему.
-Смотри, не засветись. Иначе у всех проблемы будут.
-Да что же я, дурак что ли?!
-Ну, по виду похож. Ты бы хоть в спортзал начал ходить что ли. Рожу такую нажрал, что аж, наверное, в дверь не проходит.
-Ладно, ладно, хватит.
-И смотри, звони мне только в вечернее время. Не раньше десяти. Днем я занята. И будь аккуратнее. Иначе всех похоронишь…
Наташа Штейн едва успела приземлиться за столик, как в кафе ворвалась темноволосая девушка и кинулась ей навстречу.
-Дашенька!
Они обнялись. Официант подал им меню.
-Я как услышала твое сообщение, сразу бросила все дела и примчалась. Рассказывай, подруга, что у тебя случилось?
-Да скорее не у меня, а у Патрика.
-А что с ним? Видела на днях его репортаж. Красавчик.
-Да странный он какой-то в последнее время. Все началось еще с нашей поездки на море летом. Вдруг ни с того ни с сего он в Бога поверил. То его раздражало, что я в церковь хожу, я ему пару раз предлагала, он и слышать ничего на эту тему не хотел, а тут вдруг сам чаще меня стал туда захаживать. Исповедуется, причащается. В доме иконы появились, хотя он мне раньше запрещал даже маленькие держать в прикроватной тумбочке. Но это еще не самое удивительное…
-Интригуешь, Наташ! Давай дальше…
-Он куда-то отлучаться стал. Скрытный невероятно в последнее время. Я уж думаю, не в секту ли он попал.
-Да не, по твоему рассказу не похоже. Сектанты, они обычно икон дома не держат.
-Может он это, адвентист какой-нибудь?
-Да нет, ну что ты! Будет тебе! Просто он Бога для себя открыл. Дай ему это пережить.
-Думаешь?
-Уверена.
-Ну ладно…. Слушай, а может у него баба появилась?
-Да ну будет тебе, Наташ, ну что же ты такие глупости сегодня весь вечер говоришь! Одну хлеще другой выдаешь! То он у тебя, значит, сектант, то бабник. Ты уж определись как-нибудь!
-Ой, да я сама уж не знаю, что думать, — Наташа закрыла лицо руками. — Но то, что он со мной не откровенен, это сто процентов.
-А ты говорить с ним пробовала?
-Да тысячу и один раз пробовала. Скрывает он от меня что-то. А на все вопросы отвечает: «У меня все нормально. У меня все нормально».
-Слушай, вам к психологу надо, — уверенно сказала Дарья.
-Я ему тоже предлагала, но его это предложение как-то не воодушевило.
-А я хорошего знаю, он разберется в вашей ситуации наверняка, — девушка порылась в кошельке и протянула ей визитку. — Мой хороший и добрый друг.
Наташа взяла своими наманикюренными пальчиками визитку и прочитала:
-«Юрий Тантлевский, психотерапевт». Вот только Тантлевского нам еще не хватало.
-Да ты что, он вот классный чувак! — принялась уверять подругу Дарья. — Вот такой специалист!
-Мне нужно подумать, — сказала Наташа, убирая визитку в карман пиджака. — Ой, кстати, я же забыла Патрику позвонить. Сказать, что задержусь.
-Ну, звони!
Она достала смартфон и набрала номер мужа.
-Патрик, это я. Как дела? У меня тоже все хорошо. Ты еще у родителей? Можешь не спешить, я тоже сегодня не рано, встретилась с Дашей…. Ага. Ну, хорошего тебе вечера, дорогой.
Патрик Штейн отсоединился. В этот момент ему снова позвонили. Он посмотрел на маму, которая что-то читала.
-Ты простишь, мне нужно еще один звонок сделать, а потом я с вами поболтаю?
-Да, конечно.
Он толкнул дверь и вышел во двор. Убедившись, что его никто не слышит, он приложил телефон к уху:
-Я слушаю.
-Как дела, великий журналист? — услышал он уже успевший стать для него родным голос.
-Твоими молитвами, Марин. Навещаю родителей.
-Понятно. А как дела с Алисой?
-Мы договорились завтра с ней погулять на ВДНХ.
-Идея огонь. А жене что скажешь?
-Скажу, что в честь первого сентября, которое, правда, сегодня, мне велели поприсутствовать на концерте звезд для школьников. Должно прокатить.
-Долго будешь жить на две женщины?
-Надеюсь, что нет. Самого тошнит от сложившейся ситуации.
-Может тебе просто признаться Алисе, что ты ее любишь? Любишь по-настоящему. Предложи ей совместную жизнь. Если она согласится, подавай на развод и живите с ней счастливо.
-Хорошая идея, — облизнулся Патрик. — Во всяком случае, я уже сам близок к тому, чтобы во всем ей признаться.
-Ну вот! — подбодрила его Марианна. — Не тормози. Такую бабу упускаешь.
-С хорошей жопой.
-Тем более, — хохотнула девушка.
-Думаешь, просто так взять и признаться? А не слишком ли рано?
-А что вам до пенсии ходить за ручку? Вы взрослые люди.
-Ну, ты права, да. В конце концов, инициативу, как и жопу нужно брать в свои руки.
-Вот именно.
Патрик помолчал.
-Честно говоря, я слегка волнуюсь.
-Я тебя понимаю, сама в свое время пока ждала признания от благоверного, чуть не полысела…
-Да самое обидное, что может она и не чувствует ко мне ничего. Не понятно же!
-Ну, вот и разберешься завтра. Все лучше, чем мозги себе полоскать!
-Помолишься за меня?
-Конечно. Только чего я, у тебя вон вообще прямой на Него выход!
Штейн огляделся.
-Спасибо, что с тобой этим можно поделиться. Многие бы сочли мои слова бредом. Вряд ли, например, моя жена, услышав это, не захотела бы сдать меня в психушку.
-Это не бред. Я же тебе рассказывала о случае с братом моего мужа?
-Рассказывала…
-Ну вот, так что я тебя прекрасно понимаю. Господь довольно часто общается со Своими детьми…
-Это точно…
Остаток вечера Патрик провел вместе со своими родными. Уходя, он с грустью отметил, что не может поделиться с ними тем, что происходит у него на душе. Ну а как, например, можно было бы рассказать о том, чем он теперь занимается? Они бы, как и Наташа просто решили, что он спятил. Да и про Алису им тоже не расскажешь. Мать начнет читать нотации, мол, надо быть верным всю жизнь одной женщине и все такое. А отец просто вздохнет и внутренне позавидует бурной личной жизни сына. Но Патрику сейчас явно было нужно не это.
Спускаясь в метро, он думал. Ему очень хотелось, чтобы завтрашняя встреча прошла по-особенному. «Может и вправду признаться ей? — рассуждал про себя он. — В конце концов, что я теряю. Зато станет ясно, как на самом деле она ко мне относится и какими видит наши отношения…. Господи, я прошу тебя, благослови нашу завтрашнюю встречу. Может быть, я совершаю ошибку. В конце концов, неверность есть неверность. Но, пойми меня, я, пожалуй, впервые в жизни чувствую такую всепоглощающую любовь к другому человеку».
Он шел по освещенной фонарями улице в сторону своего дома и как всегда ощущал рядом с собой чье-то незримое присутствие. Но он знал, Кто это был — Тот, Кому он сейчас молился. Патрик знал, что его Собеседник не одобряет измены. Это он знал точно. А вот Его отношение конкретно к данной ситуации он пока понять не мог. И это изрядно нервировало Патрика….
Супруги и сына еще не было дома. Вымыв руки, Патрик прошел в комнату, не зажигая свет, устроился на диване и прикрыл глаза. Находясь в абсолютной тишине, он прислушивался к ней, наслаждаясь уединением (впрочем, относительным, ибо его Собеседник всегда был как бы вокруг него). Когда в дверь позвонили, он с внутренней неохотой отправился открывать.
-Как прошел день в школе, сынок? — спросила Наташа, когда несколько позже все трое лежали в гостиной у телевизора.
-Нормально, — пожал плечами Олег. — Двойку сегодня получил.
«Мудак», — про себя прокомментировал Патрик.
-Как двойку? — встрепенулась Наташа. — Опять?! За что?!
-К девочкам с Костей приставали…
-Нет, ты это слышал?! — Наташа повернулась к Патрику. — Нет, ну что ты молчишь?!
-А что ты хочешь, чтобы я на это сказал? — с раздражением отозвался он. — Ребята растут.
Наташа возмущенно вспыхнула и принялась с утроенным усердием отчитывать сына. Штейн горестно вздохнул про себя и откинулся на подушку. Ему так хотелось сейчас остаться одному, чтобы не думать о проблемах Олега, не слышать сварливый голос жены. И поскорее увидеть ее…
Ложась спать, он даже вопреки давно заведенной традиции не поцеловал Наташу. Отвернувшись к стенке, Патрик закрыл глаза и довольно быстро уснул. Перед его мысленными взорами возник молодой человек, лицо которого было ему хорошо знакомо. Он пока не мог вспомнить, где именно он видел его, но они точно пересекались. Парень кого-то ждал посреди перекрестка. Это происходило поздним вечером в сумерках. Наконец кто-то подошел к нему. Они о чем-то поговорили. Парню едва уловимым движением передали характерный пакетик. Ребята разошлись в разные стороны.
Как это обычно бывает, после таких Снов Штейн вскочил и отер пот со лба.
-Ну что, опять эти сны? — подняла голову от подушки Наташа.
-Опять…
-Может тебе к психологу? Я знаю хорошего.
-Мне не нужен психолог, мне нужно выспаться, — Штейн протер глаза и снова лег.
Наташа с оскорблением отвернулась от него. Супруг не знал, как объяснить ей, что вот уже несколько месяцев после своей клинической смерти ему начали сниться сны, в которых он видел людей, нуждающихся в его помощи. Эти сны посылал ему Бог, Которого он встретил во время своего пребывания по ту сторону жизни. Патрик довольно часто задавался вопросом, почему именно его Он выбрал для такой миссии и это закончится, но оба вопроса ответов пока так и не получил…
Утром он поспешил как можно скорее уйти из дома. Журналист ждал Алису на платформе станции «ВДНХ». Мимо него проходили девушки, с любопытством поглядывая в его сторону. Наконец подошла и она, по пути дав пожертвование какой-то попрошайке. Патрик в который раз восхитился своей избранницей. Вручив ей цветы, он взял ее под руку и повел к эскалатору.
-У меня сегодня такой загруженный день, — сообщила ему Алиса. — У брата день рождения. Но мы решили перенести празднество на завтра. Так у меня появилась возможность встретиться с тобой.
Патрика очень тронули ее слова. Они гуляли по ВДНХ, фотографировались и предавались блаженству. Он чувствовал тепло, исходящее от него и внутренне млел. Они держались за руки, смотрели друг на друга, и им был никто не нужен. Время пролетело так быстро, что на выходе из Японского садика Алиса обнаружила, что им нужно ускорить шаг, если они хотят успеть на электричку.
Когда они ехали по монорельсовой дороге, Патрик вглядывался в ее силуэт и еле сдерживался от того, чтобы не заняться с ней любовью прямо здесь.
-О, смотри, — улыбнулась Алиса, — идет казак и хлещет себя плеточкой. Если вот это защитники нашего Православия, то у нас явно разные боги.
Они вышли на своей остановке. Прямо перед ними как из-под земли вырос человек в рясе.
-Благословите, отче, — попросила Алиса.
Патрик ощутил прикосновение руки священника к своей голове, и ему показалось, что их с Алисой будто бы соединили невидимой нитью.
-Алис, знаешь, — Патрик понял, что сейчас самый подходящий момент. — Я никогда не говорил с тобой на эту тему…. Но я хочу, чтобы ты знала. Пожалуй, ни одна женщина никогда не волновала меня настолько, насколько волнуешь ты…
Алиса промолчала. Патрик внимательно вгляделся в ее лицо. У нее сделались какие-то очень печальные глаза, она как будто услышала что-то, что ее глубоко расстроило. Штейн не мог понять, что именно он сказал неправильно. Она не любит его?
-Почему ты молчишь? — спросил он. — Скажи что-нибудь?
-Моя электричка, — Алиса поднялась. Она чмокнула Штейна в щеку и проскользнула в салон. Штейн увидел, как она села у окна и посмотрела на него сквозь стекло. Он почувствовал невероятную тоску, охватившую его. Электричка уже отъехала, а он стоял на платформе, опустив голову и тупо смотря себе под ноги.
«Трухло! — мысленно обругал себя он. — Надо было поцеловать ее!».
Вздохнув, он заложил руки за спину и пошел по платформе. Ему совершенно не хотелось возвращаться домой к жене и сыну. Больше всего он предпочел бы сейчас напиться. Подавляя в себе импульсы завернуть в ближайший бар, Штейн вытащил телефон и набрал номер профессора Кривицкого.
-Александр Борисович, это Патрик Штейн беспокоит. Помните еще такого?
-Конечно, Патрик, очень рад тебя слышать! Как твоя жизнь?
-Да, в общем, все по- старому… Александр Борисович, я бы хотел с вами увидеться, нам нужно кое о чем поговорить.
-Я тоже был бы очень рад встречи…. Но у меня столько дел…. А знаешь, приходи в пятницу. Я читаю лекцию в институте кинематографии. После и поговорим.
-Отлично!
Он прошел в зал и поискал глазами того, кто назначил ему встречу. Человек, сидящий в конце зала, поднял руку в приветственном зале. Он подсел к нему.
-Ну что, стыдно?
Он промолчал.
-Как ты их упустил?
-Да я пока билет покупал, они уже в поезд сели и уехали.
-Красавчик, нечего сказать. И за что же я тебе плачу?
-Я все исправлю. Еще не все потеряно.
-Это ты верно подметил. Еще не все. Ты когда из отпуска вышел?
-Четвертого, кажется…
-Правильно. А это значит, что твоя задача сейчас отсечь этого гада от Алисы. Делай что хочешь, но его не должно быть рядом с ней. Тут все полностью во власти твоей фантазии. А что ты на меня выпялился? Ты свое лицо в зеркале видел? У тебя же не лицо, а жопа. С таким лицом в приличном обществе показаться стыдно, не удивительно, что от тебя жена ушла.
Он поморщился и отвел взгляд.
-Запомни, Цветаев, не сделаешь журналиста — мы тебя сделаем…
До пятницы Патрик дожил с большим трудом, ибо у него из головы не выходила странная реакция Алисы на его признание.
-Она ничего не сказала? — удивилась Марианна, когда они обедали в их любимом подольском кафе.
-Ее это как будто расстроило, — сказал Штейн, отодвигая от себя недоеденный пирог с морковью.
-Ну, она хоть что-нибудь сказала?
-В этот момент пришел поезд. Она просто уехала.
-Хм, странно…. Может быть, это не твой человек?
-Я не знаю, это знает только Он, — Патрик воздел руки к потолку. — Мы можем только гадать…
В пятницу он, предупредив жену, что будет поздно, отправился в институт кинематографии. Отец Дмитрий служил неподалеку от этого места, и Патрик наконец смог навестить его.
Священник выслушал его рассказ со вниманием и без тени осуждения.
-Ну что же, бывает, — вздохнул он. — Я не могу тебе ничего посоветовать. Слушай себя. Ясно дело, что ты не успокоишься в ближайшее время.
-Как вы хорошо меня знаете, — восхитился Патрик.
-Ну, еще бы, такого необычного прихожанина у меня давно не было! — усмехнулся священник.
-О, значит, я могу считать себя вашим прихожанином? — улыбнулся Штейн. — А то она все рассказывала, как ушла из храма, в котором почитают священника, призывающего воспитывать своих жен плеточкой, а мне даже нечего было рассказать про свой, ибо я особо еще нигде не приткнулся.
-Можешь!
-Она еще вот мне ягод передала со своего огорода, угощайтесь!
Психоаналитик Юрий Тантлевский поднял голову на стук в дверь и благословил неизвестно войти. Им оказалась симпатичная женщина.
-Юрий Викторович?
-Да.
-Меня зовут Наталья Штейн, я записана на семь.
-Да, проходите, присаживайтесь.
Наталья опустилась в кресло напротив него.
-Я слушаю вас.
Наташа помолчала.
-Может быть, чаю? — проявил радушие Тантлевский.
-Да нет, я сразу к делу. Я пришла к вам по поводу моего мужа. У него…. В последнее время он сильно изменился.
-Давайте сразу уточним, что вы имеете ввиду под словом «изменился».
-Ну, например, он раньше не верил в Бога, а сейчас я постоянно от него слышу о Христе. В храм ходить начал каждую неделю. Иконы у нас в доме появились.
-Интересно…
-А еще ему стали сниться какие-то странные сны…. После них он сам не свой. Он стал часто отлучаться из дома. Ко всему прочему…. Мне кажется, что у него другая женщина…
Лекция профессора Кривицкого оказалась очень интересной. Патрик освежил в памяти многое из того, что помнил в институте, но уже давно позабыл. После того, как все присутствующие высказали Александру Борисовичу свой восторг, он подошел к нему:
-Вы как всегда были великолепны!
-Спасибо!
Они обнялись.
-Давно тебя не видел! Как ты поживаешь? Читал твои статьи, они очень классные!
-Вы меня в краску вгоняете, Александр Борисович! Живу неплохо, с женой только небольшие проблемы…
-Найди себе другую! — цинично расхохотался Кривицкий.
-Да, в общем я так и сделал, — хмыкнул Штейн. — Александр Борисович…. То, что я сейчас вам скажу, прозвучит несколько… Неожиданно, но все же ответьте…. Какие у вас отношения с вашим сыном?
-А что? — напрягся Кривицкий.
-И все же.
-Плохие, — по лицу профессора пробежала тень. — У нас с Ванькой совсем нет точек соприкосновений.
-У меня есть информация, только умоляю, не спрашивайте меня откуда, что ваш сын… Короче, он распространяет наркотики.
-Значит, я не ошибся, — побледнел мужчина.
-В чем?
-Один раз я видел его в состоянии, которое характерно для людей, употребляющих наркотики. Но я не придал этому значения, я подумал, он опять нажрался.
-Я хочу помочь вам. У меня есть возможности. Где сейчас ваш сын?
-В «Березово», это под Москвой. Тусуется в молодежном лагере.
-Я поеду туда завтра же. Надо спасать парня.
-Спасай, спасай, — совсем сник Кривицкий. — Только знай — ситуация, в которую я попал, называется простым русским словом «жопа». И помочь мне здесь уже вряд ли можно. Только если он сам одумается.
-Бог вас не оставит, — как-то даже для себя слишком экзестенциально произнес Патрик.
На следующий день он вышел из такси, расплатился с водителем и попытался пройти на территорию «Березово», но был остановлен суровым охранником.
-Вы к кому, мужчина?
-Ребенка проведать, — нашелся Патрик. — Из лагеря.
-Давайте паспорт, — сменил гнев на милость служивый.
Записав его данные, Штейна пропустили внутрь. Он хорошо знал, куда ему нужно идти. Когда-то Патрик отдыхал здесь со своими родственниками, и даже не один раз. Ему был знаком каждый уголок. Он шел по дороге вдоль широких деревьев, наслаждаясь тишиной и безмятежностью. Его удивляло, что ему даже удалось на какое-то время забыть об Алисе…
Свернув направо, он уперся в двухэтажный корпус. Он прямо переходил в еще один, в котором, как помнил Штейн, располагались номера, а в этом — медкорпус. Из дверей показался охранник.
-Кого-то потеряли?
-Ребенка проведать приехал, — Штейн помахал перед ним пакетиком с продуктами.
-А здесь больше лагеря нет, — ответили ему.
-Да вы что? — разинул рот Штейн.
-Да, здесь все отдано под мед дела теперь. Лагерь во — он там.
-Понял. Спасибо.
Патрик прошел теннистой аллей и вышел на большую дорогу. В конце ее виднелись ворота, отделяющие лагерь от остальной местности. Штейн быстрым шагом направился в том направлении. У самых ворот он, воспользовавшись тем, что охранник куда-то отлучился, прошмыгнул на территории. Патрик совершенно не представлял, что будет говорить Ивану и помолился Господу, чтобы Тот вложил ему в уста нужные слова.
-Простите, вы чей-то папа?
Штейн обернулся на голос и увидел хмурого вида женщину (уже знакомую ему), напряженно смотрящую прямо ему в глаза.
-Ну не мама же…
-Как вы разговариваете, я позову охрану!
-Да я еще ничего особенного и не сказал!
-Хам!
-Вы бы смеяться научились!
-Что?!
-Я видел вас у ворот, вашему ржанию позавидовала бы лошадь.
-Все, я зову охрану, — правая рука женщины нырнула в карман брючного костюма.
Штейн понял, что сейчас ему лучше уйти. Обогнув неприветливую собеседницу, он вышел за ворота. Дорога в конце расходилась на три. Заметив вперед полицейскую машину, он резко свернул вправо в сторону речки. Машина с ревом промчалась за его спиной. «Однако заварил я кашу», — подумал про себя Патрик.
На берегу никого не было. Он спустился поближе к воде, устроился на скамейке со спинкой и прикрыл глаза. Здесь, наедине с природой, он как никогда отчетливее чувствовал рядом с собой присутствие Всевышнего. Они были здесь вдвоем и одни. Патрик молча находился перед Его молчаливым взором и чувствовал внутренние угрызения совести за то, что был так невежлив с этой женщиной. Ему не следовало бы забывать, что глаза Иисуса смотрят на него двадцать четыре часа в сутки, как собственно, и на любого человека, и это обстоятельство накладывает на него серьезную ответственность.
Легкий звук ветра доносился до его сознания. Вода неслышно колебалась где-то на уровне его ног. Вдалеке проезжали машин, их можно было увидеть поверх крон деревьев. Над рекой кружили птицы. Казалось, все вокруг слилось в едином гармоничном порыве, и ничто не может нарушить эту идиллию. Кроме желания Патрика немедленно подкрепиться.
Он знал, что в санаторской столовой возможно за деньги пообедать любому человеку из города. Войдя внутрь, он сразу поймал на себе недобрый взгляд девушки за стойкой.
-Я бы хотел перекусить у вас здесь, — сухо сказал он, доставая кошелек.
Девушка молча выписала ему талон, и он направился к блюдам. Набрав себе несколько сосисок и добавив к ним гарнир, Штейн устроился у окна. Не успел он приступить к трапезе, как в помещении появились двое ребят в униформе. Они явно кого-то высматривали. Штейн без труда догадался кого именно.
Он наклонился пониже над тарелкой и постарался сделаться как можно незаметнее. Когда он поднял голову, незнакомцев уже не было в зале. Наскоро доев, он покинул в столовую. Ему во что бы то ни стало требовалось проникнуть в лагерь. Он не был уверен, что ему удастся это сделать до захода солнца и поэтому снял себе номер на выходные.
Мимо по коридору прошел курчавый мужчина в медицинском халате. За ним в сопровождении медсестер шли несколько детей. Штейн на каком-то интуитивном уровне почувствовал, что именно этот человек может ему помочь.
-Простите, а кто этот мужчина? — обратился он к девушке на ресепшн.
-Аркадий Дивеев, наш главный врач. У него кабинет в детском лагере.
«То, что нужно!» — возликовал про себя Штейн.
-Милая девушка, вы не могли бы дать мне его телефон? Видите ли, в чем дело — я журналист, я здесь, чтобы написать про ваш замечательный санаторий, и отдельно про лагерь. Разговор с этим замечательным человеком был бы сейчас очень кстати.
Девушка поверила в его легенду и продиктовала ему номер. Штейн вышел из корпуса и позвонил Дивееву.
-Аркадий Васильевич?
-Да.
-Меня зовут Патрик Штейн, я журналист. Мне хотелось бы взять у вас интервью в рамках рассказа о подмосковной медицине. Вы могли бы уделить мне пару минут?
-Ну да, конечно. Подходите ко мне, я работаю на территории лагеря «Союз». Найдете?
-Найду.
Штейн отсоединился и уже хотел убрать телефон в кармане, как вдруг раздался звонок.
-Алло.
-Слушай меня внимательно. Еще раз увижу тебя рядом с Алисой Стрельниковой, и ты пожалеешь, что вообще даже заговорил с ней, ты меня понял?
Штейн отключился. Ему перезвонили еще раз с этого номера, но он отправил его обладателя в черный список. Интересно, кто же это его беспокоил? Ее бывший? А может, у нее есть муж? И именно поэтому, она так странно отреагировала на его слова. Надо будет при встрече все это разузнать.
Настроение у него было капитально испорчено. На встречу с Дивеевым он шел, погруженный в мысли об Алисе и ее возможном замужестве, а вовсе не о том, по какому принципу он будет строить интервью. Оно и нужно ему было-то только для того, чтобы на законных основаниях находиться на территории лагеря и в какой-то момент улучить момент для того, чтобы поговорить с Ваней.
К половине девятого он подошел к лагерю. Охранник пропустил его спокойно. Внутри лагеря было пусто, на первый взгляд могло создаться впечатление, что он пуст. Однако, если напрячь слух, можно было услышать где – то в глубине здания голоса. Штейн включил ноутбук, который принёс с собой и в котором у него хранились вопросы для Дивеева. Из маленькой комнатки вышел тучный мужчинка с таксой и повёл её на вечерний променад. Штейн набрался решимости и постучал в дверь рабочего кабинета Дивеева. Потом открыл её. В кабинете за столом сидел тот самый тучный мужчина в майке – алкоголичке с бородкой, на полу играла с ребёнком симпатичная шатенка, рядом болтался худосочный парнишка, я его уже видел на подходе к лагерю. Дивеев попросил Штейна подождать его ещё две минуты. Он послушно вышел в коридор.
Их разговор протекал в уютной, можно даже смело сказать, домашней обстановке. Дивеев оказался общительным, достаточно добродушным человеком. Он охотно согласился ответить на мои вопросы, но прежде посмотрел, о чём я его буду спрашивать. Кстати, выяснилось, что он в прошлом мануальной терапевт, ныне Аркадий Васильевич трудится на ниве ортопедии. Интервью заняло у них ровно двадцать минут, Патрик потом проверил по таймеру.
Штейн начал интервью с того, что спросил, какого его отношение к платной медицине. Он ответил, что главное, чтобы врач был достойным. («Люди идут к врачу, а не в поликлинику. Где бы врач ни работал, они пойдут к нему. Имя работает на человека»). Признался Аркадий Васильевич, что лечит всегда ЧЕЛОВЕКА, а не БОЛЕЗНЬ. Иными словами, если человек жалуется на боли в спине, он смотрит, как эти боли отражаются на всём организме. («Можно вылечить одно, а всё остальное будет болеть. Так нельзя»).
В тот вечер Патрик окончательно понял, насколько важно уйти вовремя. Если бы он покинул кабинет Дивеева и вообще территорию «Союза» хотя бы на пять минут раньше, всё бы обошлось…. Но нет! Дёрнуло его задать ему ещё несколько вопросов. А они прямо возникали один из другого, настолько плавно продвигался у них с ним разговор. И вот, когда он вступил в самую активную фазу, дверь кабинета массажиста распахнулась, и вошла женщина в сером костюме. Штейн сразу узнал в ней ту, с которой они сегодня днем поскандалили.
Она сразу пошла в атаку.
-Аркадий Васильевич, это ваш друг? – кивок головы в сторону Патрика.
-Нет, вот интервью пришли брать, — растерялся Дивеев.
-А вы в курсе, что никому из посторонних на территории лагеря без письменного разрешения находиться не положено? – пошла в атаку вошедшая. – Как он сюда прошел? Вы с ним давно знакомы?
-Только сегодня, — совсем сник врач. – Мне позвонили, предложили…
-А вот я вам звонила как раз по поводу него, — с торжеством воскликнула женщина. – Он вот сегодня приходил, оскорбил меня.
-Кто ещё кого оскорбил, — вполголоса проворчал Штейн.
-А как мне ещё расценивать, когда мне говорят, что я ржу? – нависла над ним агрессорша. – Когда тебе такое в лицо говорят, как я должна реагировать? Почему вы находитесь на частной территории без разрешения администрации, то – есть без моего разрешения? Вы кто вообще такой, чтоб так хамить?
-Я репортер «Ока столицы», — с достоинством отвечал Патрик. – Пришёл брать интервью. А вы лучше следите за тем, что у вас в лагере происходит. Все двери открыты, проходной двор! Вы табличку повесьте, что нельзя ходить, — он начертил в воздухе силуэт баннера, — не будет проблем. Тогда и не будете удивляться, что я тут хожу.
Женщина назидательно понизила голос:
-Вы диктофончик выключите. А я сама знаю, почему, что и где открыто. Мне всего – то нужно, чтобы передо мной извинились. «Светлана Михайловна, простите, пожалуйста». И инцидент будет исчерпан. А ваш журнал я очень уважаю, это самый объективный канал.
-Вот мы про вас объективно и напишем.
-Я жду извинений.
-Я вас не оскорблял.
-Ну, надо себя сдерживать.
-По факту я все правильно сказал. Смеяться вам надо научиться.
-Аркаш, звони ноль двенадцать, — велела Светлана Михайловна.
-Вы моему руководству позвоните, оно вам всё про всё объяснит, — сказал Штейн, поднимаясь. – Телефон вам оставлю.
-Сумка! – крикнул ему вслед Штейн.
-Спасибо, Аркадий Васильевич, — сказал ему Патрик, забирая чехол от компьютера, — было приятно познакомиться.
Он вышел из кабинета, вслед за ним вылетела Светлана Михайловна.
-Я вам ещё раз повторяю… — начала она, но он не дал ей закончить:
-Мы вас закроем нахрен…. Устроили тут проходной двор! Она не знает, что у неё под носом делается! И смеяться научитесь, в конце концов!
По коридору им уже навстречу нёсся охранник.
-Почему у вас опять посторонние на территории? – напустилась на него директриса.
Штейн открыл дверь и увидел перед собой несколько человек, тоже явно из охраны лагеря.
-Замер! — крикнул кто-то из них. — Ты срываешь нашу работу! Нам шеф сказал…
-Парни, вы бы знали, кто мой Шеф… — поморщился Патрик.
-Заткнись! — осадили его.
-Защита! — крикнул еще один, и они сомкнули ряды так, что проскользнуть мимо них к воротам, даже бегом, более не представлялось возможным.
-Мое дело предупредить! — вздохнул Патрик и подумал про себя, обращаясь к Богу: «Защита!».
Он абсолютно не представлял, как сможет справиться с четырьмя крупными лбами. Штейн словно заведенный кинулся на самого первого. Он ударил его между глаз, и тот как подкошенный рухнул на асфальт. Двое других схватили Штейна за руки, но тот с непонятно откуда взявшейся силой сомкнул их лбами, и оба рухнули на асфальт. Хлопнула дверь, и на дороге показался четвертый охранник. Патрик увернулся от удара, заехал нападавшему в глаз, и тот, охая, повалился перед ним. Штейн в ужасе осмотрел произошедшее и побежал прочь.
В его голове явственно зазвучал Голос:
-Ты думаешь, Я хотел этого? Думаешь, Я не создам обстоятельств, при которых ты сможешь выполнить возложенную на тебя задачу, не причиняя никому ущерб?
Штейн вздрогнул:
-Но я же должен был себя защитить!
-Защитить, но не нападать! Я дал тебе силу, но ты распорядился ей по-своему. Для Меня дороги эти люди, так же как и ты.
-Впредь буду учтивее, — проворчал Патрик, сворачивая на аллею, ведущую к его корпусу.
Ввалившись в свой номер, он закрыл дверь. «Ты меня удивляешь, — про себя говорил Богу Патрик, скидывая ботинки. — Потому что я понимаю — такой как я есть, я далек от Тебя. Я вижу это. Прости, что это так. Я буду над собой работать. Ты изумляешь меня своей чистотой и святостью. Ты совершенно не похож на того бога, о котором я читал в книжках. Ты даже не похож на того бога, о котором я слышал от тех немногих священников, с которыми мне доводилось общаться. Я чувствую, что мне нужно серьезно себя прокачать, чтобы Ты был доволен мной. Я буду стараться…».
Прямо в одежде он прошел во вторую комнату, бухнулся на кровать и раскинул руки. Спать не хотелось. Он лежал, смотря в потолок, как по нему играют тени и старался выкинуть из головы мысли. В какой-то момент Штейн не заметил, как, наконец, уснул…
Перед завтраком он вышел на утренний променад. Казалось, во всем санатории отдыхает только он один. Стояла звенящая тишина. Патрик медленно шел по аллее между деревьями, вдыхая хвойный воздух и чувствуя, как обновляется изнутри. Боковым зрением он заметил подъехавшую к зданию санатория машину. Он прислонился к ближайшему дереву и стал наблюдать, как из нее вышли двое мужчин в безукоризненно выглаженных костюмах и направились к корпусу, в котором он остановился. Штейн аккуратно добрался до корпуса так, чтобы его не было видно из машины, и вошел в него с другой стороны.
Двигаясь по коридору в сторону ресепшен, Патрик старался производить как можно меньше шума. До его слуха донеслось:
-У вас тут один парень отдыхает. Посмотрите на фото…
Он увидел, как один из мужчин в темном костюме показывает телефон девушке за стойкой.
-Он только вчера к нам заселился…
Сообразив о ком идет речь, Штейн быстро направился к двери. Выскочив из корпуса, он перевел дух. Очевидно, вчера он поссорился с очень серьезным человеком, если за ним уже охотится охрана лагеря. Нужно как можно скорее поговорить с Ваней и сматываться отсюда. Он решил предпринять еще одну отчаянную попытку попасть на территорию лагеря. Штейн знал, что, по крайней мере, когда-то, забор в одном месте был сильно раздолбан. И через образовавшуюся лазейку вполне было можно пробраться на территорию.
Он медленно шел вдоль забора, отсчитывая шаги. Наконец показалась та самая лазейка. Взобравшись на остатки какой-то плиты, он с перекинул тело на другую сторону.
До его слуха донеслось:
-Я же просила, не беспокоить меня днем. Ну что случилось?
-Одному из наших в лагере стало плохо. Ты же говорила, что это не опасно.
-Я и не отказываюсь от своих слов.
Штейн прошел несколько шагов вперед и увидел Ивана, напряженно беседующего с женщиной средних лет. Он вытащил айфон и включил камеру.
-Зря я связалась вообще с тобой! Не думала, что ты такой нервный! В который тебе раз повторяю, они безвредны! Обычный энергетик!
-Ну что же, Светлана Михайловна, — прошептал Патрик, — вот сейчас за «ржание» вы и поплатитесь.
Дождавшись, когда она отпустит Ивана, и оба разойдутся в разные стороны, Штейн набрал номер Кривицкого.
-Александр Борисович, это Патрик. Я вам одну пленку хочу показать. Да, это связано с Иваном, вы невероятно проницательны. Я вам ее покажу, а что с ней делать вы уж решайте сами.
Кривицкий не стал откладывать ситуацию в долгий ящик — Светлана была арестована на днях при попытке вручить Ивану очередную дозу. Арестован оказался и сам Иван. Штейн был слегка шокирован тем, что Кривицкий дал добро на арест собственного сына.
-У меня больше нет сына, — говорил ему он. — Это не мой ребенок.
-Поверьте, каждый может оступиться, — покачал головой Патрик. — У каждого из нас есть шанс на прощение. Признайте и свою вину — вы не уделяли ему достаточно внимания, вот он и стал пробовать жизнь на вкус самостоятельно. Сейчас еще все можно исправить. Бог дал вам шанс — не упустите его.
-Где был твой Бог, когда мой сын вляпался во все это дерьмо? — с раздражением спросил Кривицкий.
-Рядом с вашим сыном…
-Отстань от меня! Что ты знаешь! Я никогда не жил с ним, фактически никогда не был с ним! Знаешь, что это такое — пропускать его дни рождения, футбольные матчи, не быть рядом, когда он болен, и ты нужен ему. Но это не значит, что он мне безразличен. Просто я сделал свой выбор. Возможно, сделал неправильно…
Об этой истории Штейн, разумеется, не рассказал Алисе во время их очередного свидания. Они неплохо позавтракали в пиццерии, а затем погуляли по городу. Патрика подмывало вернуться к теме отношений и спросить, почему она так холодно отреагировала на его признание, он не решился.
Открывая ключом дверь квартиры, он обнаружил, что его супруга дома. Более того, она была не одна. С ней на кухне сидел какой-то мужчина в деловом костюме.
-Я, кажется, не вовремя?
-Да нет, что ты, Патрик, как раз очень вовремя. Познакомься, это Юрий Тантлевский, твой психотерапевт…
Повисла звенящая тишина…
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
