Газета «Литературная Россия» № 20-21. 21.05.2010
Иной Гоголь
Книга «Небесное и земное» (издательство «Семейная книга») знакомит нас с иным Гоголем, открывает малоизвестную часть его творческого наследия. Может быть, самую главную. И его современники, а уж тем более в советский период всё время проходили, даже торопливо пробегали мимо его христианской и духовной сути, восторгаясь лишь действительно гениальной художественностью в творчестве. Все его бессмертные произведения хорошо известны читателям (по крайней мере, так было до недавнего времени) и досконально исследованы литературоведами. Но, как ни парадоксально, до сих пор классик русской литературы не перестаёт удивлять поклонников новыми гранями своего таланта. И в последнее время Гоголь предстаёт именно как духовный писатель. Всё яснее становится, что он был не только великим художником Слова, но и выдающимся, хотя и как бы тайноскрытым проповедником, который всю жизнь стремился возрастать духовно и помогать в этом своим соотечественникам. И потомкам. Нам надо сейчас только вновь открыть его и прочитать заново, с учётом этих тайноскрытых знаний и непреложных христианских истин.
В книге идёт речь о духовном пути Гоголя. Рассказывается о его душеполезных письмах (они представлены в третьем разделе). Говорится об одном из наиболее загадочных его произведений – повести «Вий», где сосредоточено столько тайн, что их ещё открывать и открывать. Почему там так много всевозможных ужасов и отчего всё-таки погиб Хома Брут? Кто он – герой или великий грешник? Смерть героя совсем не обязательно означает поражение, если речь идёт о духовной брани. Погибли и многие мученики за веру, в том числе и апостол Христа Фома. И хотя гоголевский Хома не отличался «святой жизнью», но всё, что он мог сделать для уничтожения нечистой силы, он сделал – внёс свою «небольшую лепту», подобно евангельской бедной вдове. В итоге своей короткой жизни Хома Брут – бедный, безродный, легкомысленный, любящий выпить и сплясать бурсак – вдруг обнаруживает в себе такую прочность и цельность натуры, какой, наверное, никогда в себе не подозревал. Его человеческая сущность сама сделала выбор в решающий момент. Хотя он погиб, но сгинули и несметные полчища всевозможных чудовищ, включая ведьму. Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением богослова Халявы, что Хома «пропал ни за что». Хома – это тот же «модифицированный» Тарас Бульба. Только «православный рыцарь» Бульба, не боящийся ничего на свете «с люлькой в зубах и саблей в руках», а он – также ничего не боялся, «даже чертей и ведьм, когда у него люлька в зубах и рюмка в руках». Нередко в литературоведении утверждается такой тезис: Хома слишком испугался нечисти, потому и погиб (такая трактовка и в знаменитом фильме с Л.Куравлёвым и Н.Варлей). Но у Гоголя иначе: «Не вытерпел он, и глянул». «Не вытерпел» и «испугался» – это не одно и то же. В последний момент Хома по сути сделал – осознанно или интуитивно – самый важный в своей жизни выбор: послушаться заботливого внутреннего голоса, которым, наверное, говорило чувство самосохранения, спрятаться от врагов и таким образом спасти себя или принять вызов и сразиться с ними, рискуя жизнью. И Хома в самую решающую минуту «не вытерпел». По существу, «не вытерпел» прятаться от своего злейшего врага и решил, таким образом, принять бой.
На одном этом примере можно понять, что Гоголь – это не только искромётный юмор, поразительной красоты язык, самобытные живые образы, но и всегда подчёркиваемая автором, иной раз скрытая от «замыленных» глаз читателя тема борьбы добра и зла, света и тьмы, противостояния веры в Бога в душе человека и козней нечистой силы вокруг него. И читатель должен приобщиться к новым для себя текстам Гоголя, извлечь для себя, для своей души ощутимую пользу. Хотя сделать это, наверное, не так просто. Ведь чтобы понять Гоголя – христианского проповедника, нужно очень постараться, приложить душевные усилия. Но те, кто пройдут этот путь, обнаружат немало ценных мыслей и душеполезных советов, которые помогут окрепнуть духом и лучше осмыслить свою жизнь в свете христианской православной веры.
Вот об этом книга, которую написала Ирина Монахова, исследователь классической отечественной литературы и прежде всего духовных произведений Н.В. Гоголя (о её творчестве я уже писал несколько лет назад на страницах «ЛР» и очень рад новой встрече с этим замечательным автором).
Постскриптум. Через двенадцать лет после создания «Вия» тема «страхов» и «ужасов» вновь возникла в творчестве Гоголя – но уже совсем иначе. «Страхи и ужасы России» – так назвал Гоголь одну из глав книги «Выбранные места из переписки с друзьями». Отвечая на письмо своей знакомой, полное тревожных и, может быть, даже панических настроений, Гоголь написал (это важно и сегодня. – А.Т.): «В России ещё брезжит свет, есть ещё пути и дороги к спасению, и слава Богу, что эти страхи наступили теперь, а не позже. Ваши слова: «все падают духом, как бы в ожидании чего-то неизбежного», равно как и слова: «каждый думает только о спасении личных выгод, о сохранении собственной пользы, точно, как на поле сражения после потерянной битвы всякий думает только о спасении жизни: sauve qui pent», действительно справедливы; так оно теперь действительно есть; так быть должно: так повелел Бог, чтобы оно было. Всяк должен подумать теперь о себе, именно о своём собственном спасении. Но настал другой род спасенья. Не бежать на корабле из земли своей, спасая своё презренное земное имущество, но, спасая свою душу, не выходя вон из государства, должен всяк из нас спасать себя самого в самом сердце государства. На корабле своей должности и службы должен теперь всяк из нас выноситься из омута, глядя на Кормщика небесного… Нужно помнить только то, что ради Христа взята должность, а потому должна быть и выполнена так, как повелел Христос, а не кто другой. Только одним этим средством и может всяк из нас теперь спастись». Очень простой и ясный совет, рассудительные слова, применимые и к сегодняшним «страхам» и «ужасам» России. А ведь нынешняя нечисть в государстве не менее мерзка, коварна и обольстительна, чем в гоголевском «Вие». Надо только не бояться её. «Не вытерпеть и глянуть».
Хотелось мне в этом обзоре написать ещё и о какой-нибудь современной книжке, да подумалось вдруг, что не стоит она того. Слишком мало достойных произведений. Слишком много самовлюблённых выскочек, считающих, что уже оседлали литературу, как панночка Хому Брута. И пишут, и пишут свои тексты, от которых и следа не останется – так, кучка золы в ведре. Лучше уж читать Паскаля и Гоголя.
Александр Трапезников
газета "Московская правда" 25 мая 2010 г.
«Я глядел вовнутрь России...»
Среди обширной литературы, вышедшей к 200-летию со дня рождения Николая Васильевича Гоголя, заинтересованные читатели не обошли вниманием и книгу Ирины Монаховой «Небесное и земное. Статьи о художественном и духовном творчестве Н.В. Гоголя» (издательство «Семейная книга»). Причем автор делает акцент именно на духовной составляю¬щей, справедливо полагая, что в последнее время читатели все больше открывают для себя великого классика именно как духовного писателя.
Что скрывать, в сознании многих людей, особенно тех, кто жил в советскую эпоху, существуют как бы два Гоголя: один – автор бессмертных произведений, а второй – своего рода путаник, отказавшийся к концу жизни от художественного творчества, ставший реакционером, ударившийся в религию, сочинивший «Выбранные места из переписки с друзьями». Впрочем, подобное мнение сложилось не только в XX веке, подобные мысли высказывали и современники Николая Васильевича, продолжая считать это произведение заблуждением и трагической ошибкой писателя. Немногие знали, что и при жизни Гоголя «Выбранные места» вышли с серьезными цензурными сокращениями и правками. Даже духо¬венство достаточно сдержанно отнеслось к книге. Его представители, как отмечает И. Монахова, приветствовали привер¬женность Гоголя православию, но нарекания вызвало то, что писатель взялся проповедовать, мол, не в свои сани не садись.
Только после смерти Николая Васильевича вышли «Размышления о Божественной Литургии» и «Авторская исповедь», которые могли расширить представление о Гоголе как духовном писателе. Но инерция непонима¬ния и непризнания его именно в этом качестве продолжалась долго, а в советское время по идеологическим причинам только укрепилась. А сломать инерцию всегда трудно.
Сам же Гоголь в одном из писем отмечал: «Я книгу составлял вовсе не затем, чтобы сердить Белинских, Краевских и Сенковских, я глядел во внутрь России, а не на литературное общество». Права И. Монахова: «Чтобы духовное творчество Гоголя по своей известности если не сравнялось с художественным, то хотя бы приблизилось к нему, необходимо пройти большой путь – как его исследователям, так и простым читателям. Мало знать о его существовании, необходимо еще и понять его смысл и значение. Нужна исследовательская, популяризаторская, просветительская работа». Эта работа уже началась, и книга «Небесное и земное» – заметный шаг к благородной цели.
Книга состоит из трех частей. Первая посвящена художественному слову. В статье «Фома неверующий и Хома жертвующий» И. Монахова делает чрезвычайно интересный анализ повести «Вий». Во вторую часть – «Слово проповедническое» – вошли статьи «Проповедь Гоголя продолжается сегодня», «Гражданство небесное и земное», «Начала братства Христова», «Духовные произведения Н.В. Гоголя для учебной программы» и «Вырастет дерево и на голом камне...» Третью часть, озаглавленную «Прямая речь», составляют письма Гоголя, наиболее ярко отражающие его творчество как духовного писателя. Метафорически И. Монахова сравнивает художественное творчество Гоголя с могучим деревом, а его духовное творчество в восприятии читателя – с голым камнем, на котором еще должно со временем вырасти свое дерево.
Александр ЕГОРУНИН.
