Богоискательство в русском народе

Искание правды Божией и пути спасения в русском и украинском наро­дах обнаружилось с того времени, когда Священное Писание стало доступ­ным значительному кругу лиц православного духовенства, то есть со времени князя Ярослава, положившего начало книжной культуре на Руси. Уже тогда в среде духовенства находились личности, искавшие живого об­щения с Богом, которых не удовлетворял внешне пышный, но внутренне омертвелый церковный обряд. Умевшие читать и имевшие доступ к Священному Писанию обращались непосредственно к Евангелию, как к единственному авторитетному источнику правды Божией. Это приводило к разномыслиям внутри официальной церкви и порождало различные так называемые ереси и секты.

 

В конце XIХ столетия впервые на Руси обнаружило себя движение евангельского направления, названное в литературе движением стриголь­ников. В 70-х годах XIУ в. псковские диаконы Никита и Карп открыто восстали против «поставления пастырей на мзде» (за плату). Кроме того, они отвергли церковную иерархию и платное исполнение церковных треб. Они нашли себе много последователей среди прихожан, из которых вна­чале и образовался религиозный круг, получивший своё название от спе­цифической стрижки новообращённых - «на три перста под ухом». Стри­гольники отвергали важнейшие установления православной церкви. От­вергая иерархию, они выступали за всеобщее священство, предпочитая духовенству как сословию проповедников, избранных общиной. Они от­рицали также монашество как сословие; отвергали право священников совершать исповедь, признавая лишь за Иисусом Христом посредничест­во между Богом и человеком; отрицали почитание изображений святых угодников, апостолов и даже Христа.

 

Стригольники считали себя носителями новой веры, основанной на правильном понимании Св. Писания. В основе их вероучения таким об­разом были заложены важнейшие евангельские принципы (основопола­гающие истины спасения): признание в деле спасения авторитета Еван­гелия и непризнание его за преданием; всеобщее священство; оправда­ние верою; необходимость общественного покаяния (а не исповеди у священников); призыв общества к нравственному возрождению. Свою задачу стригольники видели не в подновлении православия, а в отходе от него. Их общины по простоте устройства напоминали ранние хрис­тианские церкви ( имеется большое сходство стригольников с ранними штундистами XIX столетия). Евангельское движение конца ХIV века на Руси в лице стригольников на целое столетие опередило евангельс­кое движение Лютера-Цвингли в Западной Европе. И, что немаловаж­но, движение стригольников было явлением самобытным, возникшим в среде низшего духовенства, не искушённого в богословии. Иерархи господствующей церкви, начав с увещания отпавших от православия стригольников, вскоре перешли к более решительным действиям. Последовал разгром общин стригольников и физическое истре­бление их проповедников: диаконы Никита и Карп были утоплены в р. Волхов.

Следующие столетия (ХV-ХVI) отмечены возникновением на Руси рационалистических направлений религиозной мысли. Основоположни­ки их «нестяжатели»: Нил Сорский, Башкин, Косой и другие. Они вы­ступали с проповедью христианской любви и прощения, против духа стяжательства, которым страдало белое (официальное) духовенство, против монастырского землевладения и физической расправы с инако­мыслящими, ссылаясь на одно лишь Евангелие, которое для них было выше всех авторитетов отцов церкви и решений соборов. При этом они ограничивались поисками подновления родного православия. При всей очевидности внутренней несостоятельности установлений православ­ной церкви и уклонения православия от истинного христианства в сто­рону мёртвого обряда, многим церковным иерархам представлялось слишком страшным идти на полный разрыв с православием. Однако старые мехи не способны были сохранять новое вино: евангельские принципы в практической жизни церкви утрачивались. Высшее духо­венство жестоко расправлялось с «нестяжателями», как и с прочими религиозными вольнодумцами. Но идеи их ещё долго жили в народе.

 

В конце ХVII столетия в православной церкви произошёл старооб­рядческий (Никоновский) раскол. Он, как известно, имел побудительные причины, не имеющие ничего общего с евангельским пробуждени­ем. Жестокие церковно-государственные меры, которые применяли к раскольникам (Их велено было ловить и жечь; тех, которые перекрещи­вают совращенных, казнить смертью, хотя бы они и приносили покая­ние), и условия их религиозного и социального быта в условиях изгна­ния в непроходимых лесах, способствовали разделению их на изолированные друг от друга группы (толки, течения, согласия, скиты). Рассе­явшись, старообрядцы не имели возможности объединиться для реше­ния вопросов: как быть дальше? чего держаться? чему верить? Горячие споры будили в ищущих, исстрадавшихся по истине душах, смелые мы­сли. Появлялись рационалистические и крайне мистические секты…

 

Алексей Синичкин