Шеф №43

"Шеф"-  новый цикл рассказов известного христианского писателя С.Быструшкина. Анотация:  

"Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую смерть, был возвращён на Землю, но отныне Патрик - сотрудник Всевышнего, помогающего Ему спасать души людей для Вечности. Не выдержав жизни с таким человеком как Патрик, от него уходит жена, он вынужден постоянно врать близким, как-то объясняя свои внезапные отлучки. И как же жить человеку, который даже не может спокойно согрешить, зная, что за каждый грех предстоит давать ответ, и чья работа - твои страсти?"

 

«Театр мертвых теней»

(В память о моем любимом дедушке)

    -Дорогая, привет! Это я, Патрик! Как ты? У меня всё хорошо. Я сейчас практически под Самарой. Да, где мы не так давно с тобой жили. Что? Надолго здесь? Да нет. Я ведь должен был передать посылку от Родиона его родственникам. Я это сделал. Уже собирался уезжать, а тут представляешь – в городе объявили карантин. Ну, говорят, опять ковид зверствует. Целый район оцепили. Как только отменят, я сразу в Москву, к тебе. Люблю тебя, Наташ.

   Закончив беседу, я отправился совершать уже такой привычный утренний променад. За минувшую ночь я почти не сомкнул глаз – из головы не выходили события последних дней. В то же время я любовался Городом, вышагивая по любимому Московскому шоссе. Сколько раз ваш покорный слуга шёл здесь на работу, сколько раз в ближайших скверах предавался воспоминаниям….  Вот в этом кафе мы ужинали с Наташей. Эх, как будто это было вчера…

   Я решил вернуться в отель и направился к набережной. Мой любимый дедушка умер недавно. Теперь из близких ему людей оставались только мои родители и семья. Чувство непреходящей тоски поселилось в моем сердце. Когда пришло печальное известие, я как раз был на пути в Самару, и мне об этом сообщили родители. В тот момент мне показалось, что и моя жизнь остановилась. Что больше ничего светлого в ней уже никогда не будет.

   Я дошёл до набережной, облокотился на перилла и принялся любоваться осенней рекой. К сожалению,  моя жизнь слишком контрастно поделилась на «до» и «после». Под «до»  я подразумеваю тот беззаботный период, когда мне нужно было ходить в школу, когда дома меня ждала с пирожками бабушка, а дедушка приезжал чуть позже с Черкизовского рынка и рассказывал курьезные истории. Эх, вернуться бы в то время…

   Возможно, именно моей тоской по ушедшему родственнику объяснялось то, что за время пребывания в Городе я привязался к пожилому обитателю квартиры на первом этаже дома в двух кварталах от набережной. Пару дней назад ему на моих глазах сделалось плохо. Прямо на проезжей дороге.  Я помог пожилому человеку избежать попадания под колеса. Благодарный старичок настоятельно восхотел отблагодарить меня чаркой чая. Так я и стал бывать у Анатолия Васильевича Струмина.

   Иногда так бывает, что вспомнишь о ком-то, и он возникает в твоей жизни – или ты встречаешь его в своей жизни или он тебе звонит. В моем случае был звонок.

   -Патрик, здравствуйте!

   -Здравствуйте, Анатолий Васильевич!

   -Чем заняты? Не хотели бы навестить старика?

    -О,  я с удовольствием! Не скажу, что я в двух шагах от вашего дома, но пройти до вас сочту за честь. Ожидайте!

   Хорошо, что у меня с собою были лишние деньги, так что в гости я заявился не с пустыми руками. Дедуля очень обрадовался моему появлению и отправился на кухню заваривать чай.

   -Простите мне мою бестолковость! Уж сколько с вами встречаюсь, а всё забываю узнать – кем вы работаете?

   -В прошлом журналист, сейчас преподаю мастерство православной журналистики в институте.

   -Ого! Вы настоящий Воин света! Сложно?

   -Что именно? Если вы об общении со студентами, то, конечно, по-разному бывает. Но, в основном, интересно. Вспоминаю с ними свою забытую студенческую молодость!

   -Да будет вам! – расхохотался мой собеседник. – Вы еще совсем молодой человек! Это я, старый гриб. К тому же без пяти минут без крыши над головой.

   -В каком смысле? – оторопел я. – Вас выселяют?

   -Да нет, - махнул рукой дедушка. – Из дома-то пока, слава Богу, нет. А вот театр, которому я почти всю жизнь отдал…

   -Что за театр? И что ему грозит?

   -Здесь на центральной площади. Небольшой такой уютный театрик. В основном, там ставят классику. Не бывали?

   -Да нет, не довелось.

   Старик встал, подошёл к комоду и порылся в нём.

   -У меня как раз есть лишний билетик. Невестка с мужем хотели пойти, да не смогут. Пропадут ведь билеты. Жаль. Вам сколько?

   -Да я ведь здесь тоже один. Жена и дети в Москве. Да и я бы давно уехал, если бы не карантин.

   Дедуля вернулся за стол и протянул мне билет.

   -Островский. «Бесприданница».

   -Очень хорошо! – улыбнулся я. – Никогда эту пьесу не видел.

   Супрун внезапно схватился за сердце.

   -Что с вами?! Вам плохо?!

   «Идиот! – мысленно обругал себя я. – А то ты сам не видишь?!».

   В этот момент дверь в прихожей хлопнула.

   -Дедушка! Я пришёл!

   В комнату, не разуваясь, прошёл молодой курчавый человек в свитере.

   -Что случилось? – переполошился он, подбегая к старику.

   -Ничего, ничего, мой сладенький, сейчас пройдёт! Таблетки! Они в верхнем ящике!

   Парень метнулся к комоду.

   Приняв лекарство, дедушка попросился лечь на постель.

   -Дима, - представился молодой человек.

   -Патрик, - ответил я, пожимая протянутую руку.

   -Дедушка очень переживает за судьбу театра. Его могут снести.

   -Да что вы. А почему?

   -Новый губернатор хочет построить на его месте диснейленд самарского разлива. Это весьма забавно. Ибо не вижу в этом необходимости. Никому он не нужен. А вот театр – да. За него уже многие на митинги выходили, но их разогнали.

   -Да, это у нас умеют…

   -Нам дали три месяца на то, чтобы мы могли пристроить сотрудников. А потом здание снесут.

   Дима помолчал.

   -Дедушка в этом театре всю жизнь. А когда уже не смог выступать на сцене, попросился на место вахтера. Хоть так присутствовать в родных стенах.

   -Очень трогательно. Неужели ничего нельзя сделать?

   -Слава Мартина Химейра ни мне, ни дедушке особенно не улыбается. Видимо, мы смиримся.

   -И все-таки… Я как журналист мог бы вам помочь. Я…

   -Вы извините, - Дима жестом дал мне понять, чтобы я уходил, - к сожалению, не могу уделить вам больше времени. Нам с дедушкой пора на процедуры.

   -Да, конечно, я вас понимаю.

   -На спектакль сходите, - крикнул из комнаты дед. – Вам понравится.

   «А может и правда сходить окультуриться? – думал я, слоняясь по Городу. – Все равно еще два дня карантина. А так хотя бы отвлекусь от своих невеселых мыслей».

   До начала вечернего спектакля оставалось три часа. Один из которых я провел в кафе на центральной площади. А потом пошел в театр. Он находился на центральной площади между зданием администрации города и домом культуры. На вид его можно было принять за обычное госучреждение, если не знать, что за этими серыми невзрачными дверьми находится настоящий храм искусств.

   То, что я оказался в театре, мне стало понятно с первых же минут, как я вошел в это здание. Навстречу мне бежала какая-то девушка в корсете, по-видимому, местная актриса. А чуть поодаль надрывался режиссер:

   -Сколько можно повторять, что эту сцену нужно сыграть более драматично?! У нас премьера через два часа, а вы делаете вид, что первый раз читаете сценарий!

   Кто-то из присутствующих в зале актеров произнес:

   -Мы играем как обычно. Раньше вы не жаловались.

   -Чего?! – разозлился местный Юрий Любимов. – Вы еще дерзите?! Да если бы не я, вы бы так и сидели в своих провинциальных дк, говоря «Кушать подано!». Да вы мне по гроб жизни должны быть благодарны!

   -Прекратите нас унижать! – подскочила одна из актрис. – Мы вам не крепостные!

   -Что?!

   -Да, вы ставите хорошие спектакли, но это не дает вам право так с нами разговаривать! В конце концов, нам есть куда пойти, нас уже знают в лицо зрители. Мы не пропадем! Вот я, например, актер драматического амплуа. Потому как служить в этом Богом забытом театре уже само по себе драма.

   -Тогда почему же вы не уходите? – с насмешкой спросил режиссер. – Почему продолжаете пахать на дядю Яшу?

   -Потому что мы ценим вас, Яков Григорьевич! А еще потому что мы терпеливые.

   -Но любому терпению приходит однажды конец, - буркнул бугай, сидящий в левом крайнем ряду.

   -В общем, так! – сказал в мегафон режиссер. – Думаю, на сегодня достаточно прогонов. Думаю, все все поняли. А там как сыграете, так и сыграете. Все, встречаемся через два часа на сцене! Разойдитесь!

   Актеры поднялись и стали покидать зал. Проходя мимо меня, они с любопытством оглядывали вашего покорного слугу.

   Наконец в зале остались только я и режиссер. Вот он заметил меня.

  -А вам что?

   -Я Патрик Штейн, журналист.

   -Будете писать про наш театр?

   -Не исключено.

   -Как я рад! – режиссер подскочил ко мне и пожал мне руку. – Супрун Яков Григорьевич, режиссер и генеральный директор этого храма культуры.

   -В данный момент он мне больше напомнил вертеп, - признался я.

   -Не обращайте внимания, рабочий момент, - ничуть не смутился Супрун. – Тут вон на днях Туров спектакль ставил, так он так на репетициях матерился, что хоть святых выноси. А я что…. Так, по-родственному журю актеров. По-семейному даже я бы сказал. Они же мне все как дети.

   -Сурово вы со своими родственниками, однако…

   -Ну а как же иначе? В противном случае расслабятся. Играть будут плохо.

   -А кто это вам сейчас так дерзил?

   -Это Алла Крайнова, прима нашего театра. Хороша, правда?

   -Ну, ничего так, да.

   -За ней весь театр увивается. Одно время внук нашего лучшего актера Струмина прямо с ума от нее сходил. На каждую репетицию цветы приносил, встречал после спектакля. А она взяла и вышла замуж  за Крайнова.

   -Цветиков, простите, это?…

   -Цветиков Семен, тоже наш актер. Не такой, правда, талантливый, как Струмин, просто хороший крепкий середнячок.

   -Что ставите? Классику?

   -На нее сейчас большой спрос, - развел руками Супрун. – Люди устали от авангардистов вроде вашего московского Богомолова.

   -А как вы поняли, что я из Москвы?

   -А я узнал вас. Вы же Патрик? Патрик Штейн?

   -Не думал, что я так популярен.

   -Ну что, слухи о ваших подвигах дошли и до наших краев. Мы регулярно читаем о «Шефе».

   -Приятно слышать.

   Супрун обвёл глазами театр:

   -Да, вот только…

   -Только что?

   -Боюсь, это наш последний спектакль.

   -Вы из-за вашего губера так говорите?

   -А. наслышаны уже? – помрачнел Супрун. – Да, а из-за кого же. Он сегодня должен заявиться, кстати. На премьеру. Хочет убедиться, что все делает правильно. Жирная скотина.

   Он со злости пнул зрительское кресло.

   -Вы пробовали отстоять театр?

   -А то как же! И в Москву писали, и я всех своих покровителей дергал. Без толку. Что ж, ему хуже…

   Последние слова режиссера мне не понравились. Что он имел ввиду? 

   Однако у меня не было возможности поразмышлять над этим, так как в зал вбежал какой-то очкарик.

   -Яков Григорьевич, он приехал!

   -Ну вот, началось! – проворчал Супрун, направляясь к дверям.

   -Губернатор здесь?

   -Здесь, здесь, - бросил на бегу Яков Григорьевич. – И у вас есть возможность с ним познакомиться.

   -Сто лет мечтал, - проворчал я, но покорно пошел вслед за режиссёром.

   Из машины, припаркованной на соседней улицы, на наших глазах выбрался грузный мужчина с усами и двинулся в нашу сторону. Его сопровождал халдейского вида парнишка в темном костюме. Весь вид этого господина говорил о том, что он держит этот город в своих руках.

   Внезапно из-за угла выскочила легковая машина. Она неслась прямо на толстяка. Тот взвизгнул и отскочил в сторону. Машина промчалась мимо.

   -Боже мой! – вскричал он, хватаясь за сердце.

   -Александр Витальевич, вам плохо?!

   -Нет! – издевательски произнес он. – Мне очень хорошо! Не видно разве?

   Он поднял глаза на нас.

   -Как добрались, Александр Витальевич? – с плохо скрываемым презрением просил Супрун.

   -Как видите, живым, - язвительно ответил Александр Витальевич. – А это кто с вами?

   -Патрик Штейн, журналист из Москвы, - представился я.

   -Только журналистов нам здесь не хватало, - поморщился губернатор. – Вы в поисках жареного? Хотите написать про то, как злой чиновник отбирает у горожан культурную собственность?

   -Ну-у-у…

   -А вы знаете, что этот театр у-б-ы-т-о-ч-е-н? Что тут бывает всего полтора с половиной зрителя? Знаете? А то, что хочу построить я, прославит Город. Сделает его лучше. Горожанам будет в радость бывать здесь.

   Губернатор с неприязнью покосился на режиссера:

   -Но такие вот ретрограды как наш уважаемый Яков Григорьевич нам очень мешают.

   -Ну, конечно, - фыркнул тот.

   -Вы, правда, верите, что своими действиями делаете лучше для Города?

   -Верю - не верю…. Вера это по вашей части, товарищ Штейн. Вы же у нас пишите о религии. Что там тогда у вас произошло? Вроде как вы встретили Бога?

   -У каждого из нас своя история. Расставание. Смерть. Несчастный случай. Так или иначе, в такие моменты твоя жизнь меняется навсегда. У всех свои проблемы. Свои истории. Свои боги…. Полагаю, я смогу составить собственное мнение, побывав на спектакле. Да и вообще познакомившись поближе с жизнью театра.

   Губернатор понял, что ему не удалось склонить меня на свою сторону.

   -Что ж, - махнул рукой он, - разбирайтесь.

   Он прошел внутрь.

   -Зря вы так с ним, - шепнул мне Супрун. – С кашей съест ведь.

   -А мне плевать! Тоже мне, хозяин земли русской! Я вообще не сегодня-завтра уеду отсюда. А хоть кто-то же должен ему сказать, что он – пустое место!

   Мы с режиссером тоже вошли в фойе театра. Депутат в это время по-барски скинул с себя пальто своему помощнику и подошел к зеркалу.

   -Хм. А я ничего.

   -Самовлюбленный павлин! – процедил сквозь зубы Супрун. – Как его только земля носит.

   В это время Латынин уже собирался сделать шаг в направлении зрительного зала, как со стороны лестницы появилась черная как смоль кошка. Она шмыгнула мимо губернатора. Тот издал истошный вопль и вжался в стену.

   -Ну что вы как маленький, честное слово! – с раздражением произнес я.

   -К-кошка! – детскими глазами посмотрел на меня Латынин. – Черная!

   -Господи! – я всплеснул руками. – Взрослый человек вроде! Вы что, верите в эти суеврия?

   -А вы нет?

   -Я в Бога верю.

   -Хрен редьки не слаще, - буркнул себе под нос Супрун, но мы оба его услышали.

   -Ну ладно, ладно, Александр Витальевич, - взял его под руку помощник, - она уже убежала. Не переживайте.

   -Да? Правда?

   Латынин и вправду производил впечатление впавшего в детство человека.

   -Правда. Правда. Пойдёмте в зал, Александр Витальевич.

   -Суеверный козел, - высказался ему вслед Супрун.

   -Вы потише, - предостерег его я. – Иначе ваш театр отберут раньше, чем вы думаете.

   -Это мы еще посмотрим, кто у кого отберет, - в голосе Супруна вновь послышались зловещие интонации.

   В коридоре появилась актриса Крайнова в сопровождении тучного великовозрастного мужчины с копной густых иссиня-темных волос.

   -Юра, дорогой, мне сейчас некогда, - говорила девушка. – Спектакль вот-вот начнется. Давай после.

   -Аллочка, дорогая, после никак. Нам нужно поговорить сейчас.

   -Ох, ну хорошо, только быстро!

   -М-да, захотел убить время, - вздохнул я. – Главное, теперь самому не убиться.

   -Я вас жду в зале, - буркнул Супрун.

   Я хотел последовать за ним, но почему-то задержался в холле и прислушался к разговору актрисы с толстяком.

   -Чего тебе не хватало? Скажи? Может быть, дело в деньгах. Хочешь, я возьму подработку.

   -Юрочка, ну какой ты примитивный! Ну не в этом совсем дело-то.

   -А в чем же тогда?

   -Ты можешь понять, что мне с тобой скучно? Да, просто скучно! И в жизни и в спальне. Ты живёшь как по расписанию. А мне нужна свобода, творчество!

   -Ну, конечно, ты же актриса. А я простой осветитель…

   -Да не в этом же дело! – досадливо поморщила девушка. – Ну, вот ты понимаешь, ты птица невысокого полета. А мне горизонты нужны!

   -Видел я, какие тебе нужны горизонты, - с обидой произнес Юра. – Ну чем он лучше меня, скажи?

   -Да уже хотя бы тем, что не нудит постоянно. Он меня может и на карусели покатать и на качелях…

   -Ага, эмоциональных, - грустно сказал Юра. – И почему вам, бабам, это так необходимо?

   -Откуда ты можешь знать? – с презрением посмотрела на него Крайнова. – Ты же женщин в своей жизни только на картинках видел. Из жалости согласилась пару раз с тобой кофе выпить, так ты уже себе там напридумывал.

   -Что ты такое говоришь, Алла! – обомлел толстяк. – Я ведь готов на все для тебя.

   -Юрочка, мне не нужен мужчинка, волочащийся за мной как мешок, - покровительственно произнесла Аллочка. – Был у меня подобный. Долго не продержались – ни он, ни я. Мне скучно с такими.

   -Ну что же мне делать? – в отчаянии заломил руки пухляк.

   -Ну, давай я попрошу Супруна, чтобы он тебе премию выдал, вызовешь себе на них проститутку.

   На этом их беседа закончилась.  Аллочка убежала куда-то вглубь театра. А Юрочка остался стоять растерянный передо мной.

   -Строптивая вам девушка досталась, да? – с сочувствием обратился к нему я.

   -Я ей еще покажу! – всхлипнул Юрочка. – Она узнает, на кого она меня променяла!

   И он тоже убежал.

   -Не театр, а дурдом, - пробормотал себе под нос я и направился в зрительный зал.

   Мне удалось занять местечко в первых рядах. Рядом со мной сидел губернатор. От него очень неприятно пахло потом и перегаром. «А губер –то наш – любитель закладывать за воротник»,  - с неодобрением подумал я.

   Наконец, занавес подняли. На сцене сидели две девушки в костюмах соответствующей эпохи и пили чай. Я вновь посмотрел на своего соседа. Тот сидел с полуоткрытыми глазами. «Конечно, - с нарастающей неприязнью подумал я. – Куда тебе до Островского. Ты, небось, ни одной книги в жизни не прочел».

   Спектакль между тем набирал обороты. Вот уже появилась Лариса Огудалова и начала истерить. Очень натурально она это делала, вынужден признать. Крайновой крайне подходила эта роль. Я увидел в зале толстяка Юрия, который в те моменты, когда она была на сцене, казалось пронзался электрическим током.

   Вот на подмостках появился Паратов. По задумке режиссера в какой-то момент он должен был плеснуть ей в лицо кофе. Паратов, а вернее, актер, который исполнял его роль, так и поступил. После этого Огудалова – Крайнова издала истошный вопль  и убежала со сцены.

   Мы с губернатором синхронно вскочили со стульев.

   -Что произошло?!

   -В чём дело, вашу мать?! – подал голос режиссер. – Что произошло?!

   -Да подождите вы! – рявкнула на него одна из актрис и тоже убежала за кулисы.

   -Черт знает что происходит! – всплеснул руками Супрун. – Это не театр, а дурдом!

   -У нашей Алисы ожог лица! – крикнула из-за сцены девушка, исполнявшая роль подругу Ларисы.

   -Чего?!

   -Как это случилось?!

   -Ей в лицо Паратов плеснул какой-то кислотой!

   -Откуда там кислота?! – закричал Паратов и воззрился на чашку у себя в руке, с которой так и не расстался до сих пор. – Вы чего мне туда налили?!

   Супрун взлетел на сцену, вырвал у обалдевшего Паратова из рук чашку и принюхался к ее содержимому.

   -Реально отрава какая-то, - констатировал он. – Ну дела.

   -Девушке же врача нужно! – отмер Латынин. – Что вы стоите?! Владимир, что вы стоите, срочно в машину ее и везите в больницу.

   -Александр Витальевич, а как же вы?!

   -Давай вези! Ты что не слышишь меня?!

   Владимир помчался исполнять приказание руководства.

   -Ну, у вас тут и хрень творится, - обратился тот к Супруну. – Халатно работаете.

   -Я понятия не имею, как в чашке оказалась кислота, - сухо ответил режиссер. – Но я разберусь. Обязательно разберусь.

   -Можно вас на пару слов?

   Губернатор взял его под руку и отвел в сторону.

   Я встретился глазами с Юрием.

   -Можно вас на пару слов?

   -Меня? – напрягся он.

   -Да, да, вас.

   Он нерешительно направился ко мне.

   -Слушаю вас.

   -Вы давеча грозились, что Алла пожалеет о том, что так с вами поступила…

   Я выдержал паузу. Юрий продолжал непонимающе смотреть на меня (или, по крайней мере, делать вид, что не врубается в происходящее). Поэтому я решил  продолжить:

   -Просто…. Не находите, что очень необычное совпадение?

   -О чем вы?

   -Ну как же. Прямо через полчаса буквально после ваших слов госпожа Крайнова отравилась.

   -Ну а я-то здесь при чем?!

   -А разве это не вы сделали?

   -Да что вы себе позволяете! – неуклюже попытался возвысить на меня голос Юрец.

   Но я уже наседал на него:

   -Отвечай! Это ты ее отравил?!

   -Нет! – дернулся толстяк, но я крепко держал его за руку.

   -Смотри у меня! Я намерен разобраться в происходящем. И если выяснится, что это ты…

   -Да не я это! – уже практически плакал Юрий.

   -Пошел вон, - милостиво разрешил я.

   Толстяк ретировался.

   Я намеренно избрал столько жесткий тон допроса, чтобы попытаться добиться успеха. Результат показывал, что, скорее всего, Юрий и вправду не виноват. Он просто обычный неудачник.

   Когда я выходил в коридор, то заметил Анатолия Васильевича.

   -Что же вы не лежите?!

   -Работа сама себя не сделает, - вздохнул дед. – А сегодня моя смена.

   -Вам лучше?

   -Ну, уже да.

   -Это хорошо. Вот кому сегодня не хорошо – это Алисе.

   -А что тут произошло-то?

   -Я Вам позже расскажу, Анатолий Васильевич!

   Ваш покорный слуга двинулся дальше по коридору и наткнулся на расстроенного Латынина.

   -Не переживайте, - ободряюще сказал ему я. – Могло быть и хуже.

   -Да Алиска выкарабкается! – махнул рукой губернатор. – Меня терзает другое.

   -Что же именно?

   Мужчина на мгновение оценивающе посмотрел на меня, а затем, очевидно решив, что ему уже нечего терять, ответил:

   -Меня девушка может бросить. Любимая.

   -Это вы о нашей пострадавшей?

   -Откуда вы знаете?! – обомлел Латынин.

   -Я видел, как вы смотрели на нее все то время, пока она была на сцене. Мне все стало понятно.

   -Молю вас, не распространяйте информацию о нас, - попросил губернатор. – Мои враги не преминут этим воспользоваться.

   -Я сам любил в жизни, - ответил я. – Поэтому ваши чувства прекрасно понимаю.

   -Спасибо, - он от души пожал мне руку.

   -А почему у вас все разладилось?

   -Пойдёмте на воздух. Не здесь же разговаривать.

   И мы вышли из театра.

   -Давайте пройдёмся до набережной, - предложил Латынин. – По дороге вам все и расскажу.

   -Охотно.

   -Знаете…. – подумав, начал Латынин, - мы познакомились во время пандемии. На каком-то благотворительном мероприятии.

   Он внезапно осекся.

   -Что-то не так?

   -Помимо соблюдения, так сказать, тайны исповеди, мне бы не хотелось, чтобы вы сейчас включили психолога, - предупредил меня Латынин.

   -Вы имеете ввиду, чтобы я воздержался от анализа вашей связи?

   -Именно.

   -Не волнуйтесь. Я этого делать не буду.

   -Уф, - выдохнул губернатор. – Если бы вы знали, как я от этого устал. Когда меня учат, как правильно строить отношения.

   -Прошу вас, не смущайтесь ничем.

   -Хорошо. В общем, я обнаружил, что у Алены не все в порядке с нервами.

   -Ну, это присуще творческим людям. Особенно, актерам.

   -Согласен, но даже по этим меркам Алла перебарщивала. То она говорила мне, что жить без меня не может, а то грозила расставанием.

   -И давно она так себя с вами вести начала?

  -Достаточно, чтобы я понял, что эта женщина играет мной, как человек играет кошкой. Но при всем при этом она остается мне дорога. Особенно после того, как ей втемяшилось в голову, что я неверен ей.

   -Что вы скажете, дорогой мой, если я посодействую вам в вашей ситуации?

   -Каким образом? – с надеждой и одновременно любопытством воззрился на меня губернатор.

   -Мне когда-то приходилось бывать на вашем месте. Поэтому я понимаю, что вы чувствуете. Это когда буквально не можешь дышать без любимого человека. Психологи назовут это зависимостью, а я скажу: слушайте свое сердце. Все, что не противоречит Уголовному Кодексу и Божественным заповедям нуждается в пристальном изучении. В тот раз мне не повезло. Но  я хочу, чтобы повезло вам.

   -Вы поедете со мной к ней сейчас?

   -Более того. Я выступлю в роли курьера, который передаст от вашего имени ей подарок. Она не знает меня в лицо, и потому наша операция не сорвется. А в момент передачи я изображу обморок. Она пустит меня домой, начнет отпаивать чаем. А я тем временем расскажу историю, зеркально напоминающую вашу. С тем, чтобы подвести ее к выводу: не стоит разбрасываться людьми, которые тебя любят!

   -Гениально! – вскричал Латынин.

   -Мы можем осуществить это прямо сегодня вечером. После случившегося ей как раз будет приятно получить милый презент от Вас.

   -Превосходно! – воскликнул Латынин. – Едем же!

   -Где ваша машина?

   -Здесь недалеко. Идемте же, идемте!

   Он буквально потащил меня к автостоянке.

   Я попытался охладить его пыл.

   -Подождите вы! Сначала нужно продумать сценарий. Детали…

   -На ходу придумаем! – махнул рукой губернатор.

   Я видел, что ему действительно было необходимо как можно скорее решить эту ситуацию. Очевидно, к Алле он был очень неравнодушен…

   Машина Латынина была припаркована прямо при входе на автостоянку. Мы прыгнули внутрь, и губернатор уже приготовился завести двигатель. В эту минуту перед машиной пробежала черная кошка.

   -Опять! – заверещал Латынин.

   -Успокойтесь! – строго сказал я. – Животное просто идет по своим делам!

   -Вы не понимаете! – ударил по рулю Латынин. – Сбылось предсказание!

   -Какое еще предсказание?

   -Я вам потом расскажу! А сейчас поехали.

   Мы вырулили на большую дорогу и помчались в сторону старого города. Внезапно Латынин сказал:

   -У меня кончается бензин. Остановимся заправится?

   -Разумеется.

   Латынин  припарковался и отправился к бензобаку. В кармане зазвонил телефон.

   -Алло.

   -Патрик, это Дима.

   -Здравствуйте, Дима. Как ваш дедушка?

   -Хворает. Вы бы навестили нас.

   -Завтра обязательно. Я не в городе по личному делу.

   -С Латыниным?

   -Ну… да…

   -Ну ладно, когда будет удобно, заезжайте, - сухо ответил Дима и отсоединился.

   «Хм, - подумал я, глядя на свой телефон, - а откуда он знает, что я уехал с Латыниным? Дедушка что ли сообщил?».

   Хлопнула дверца – в салон вернулся Латынин.

   -Все в порядке, можем ехать.

   Бяц – и машину резко повело вперед.   В этот момент что-то сильно ткнулось сзади в нашу машину. Меня резко отбросило вперед, но, слава Шефу, пристегнутый ремень не позволил мне удариться лицом о стекло.

   -Твою епархию!

   -Да уж, не говорите! – вздохнул Латынин.

   -А что произошло-то?

   -Не знаю. Сейчас пойду узнаю.

   Он толкнул дверь и покинул салон. Я тяжело дышал и мысленно продолжал благодарить свое Начальство за покровительство.

   Дверца распахнулась. В салон вернулся Латынин и принялся рыться в бардачке.

   -Какая-то женщина в нас врезалась.

   -Как это?!

   -Да она в своем грузовике сидела, у нее нет зеркала заднего вида.

   -Она назад сдавать начала что ли?

   -Ну да!

   -И что теперь? Все отменяется?

   -Ничего не отменяется! – решительно произнес Латынин. – Сейчас мы тут все по быстренькому уладим. У меня страховка от ОСАГО!

   -Вы так говорите, как будто это хорошо!

   К машине подошла виновница аварии и постучала в стекло. Латынин опустил его.

   -Извините, пожалуйста, меня, что так вышло…

   -Да чего уж теперь…. Улаживать надо ситуацию.

   -Я хотела сказать, что я на минутку отбегу в торговый центр покакать. Мне на нервной почве хочется!

   Я не выдержал и истерически расхохотался. Женщина как-то странно взглянула на меня и отошла.

   Латынин продолжал рыться в бардачке:

   -Где же моя страховка…

   -Будете вызывать ГАИ?

   -Хотелось бы обойтись без них.

   -И как же у нас это получится?

   -Осаго предоставляет такую возможность. Но нужно будет все тщательно запротоколировать.

   -Вам помочь?

   -Да нет, спасибо, сам справлюсь.

   Наконец он нашел нужные бумаги и выпорхнул на  мороз. Я тупо смотрел перед собой в пространство.

   Вскоре Латынин появился вновь.

   -Теперь это все надо заполнить…

   -Как виновница торжества? Не бузит?

   -Да что вы! Переживает, волосы на себе рвет. Говорит, сама виновата.

   -Ну, по факту так и есть. А как она умудрилась?

   -Да у нее в кабине грузовика нет зеркала заднего вида. Стала подавать назад и…

   -Прикольно…

   -Да еще как…. Все как цыганка предсказывала…

   -Какая еще цыганка?

   -Да ко мне тут на прием попала женщина. Я ее так условно цыганкой называю, на самом деле она салон свой эзотерический держит. Алена Травина ее зовут, кажется. Ну вот она со мной общалась, общалась по каким-то земельным вопросам, а потом такая говорит: «Что-то мне ваша аура не нравится. Нехорошая она. Дайте-ка мне вашу руку».

   -И вы дали?

   -Дал, конечно. А вы бы не дали?

   Я не удостоил его ответом.

   -Короче, она по моей ладони своей поводила и заявляет: «Беда вас ждет, дорогой мой. И уже очень скоро». Я обалдел. Спрашиваю: «И что же со мной приключится?». Она говорит: «Недоброе вы затеяли. Земля, которую вы под театр хотите взять, проклята. И с вами несчастья будут». Ну вот, пожалуйста, все на лицо.

   Я снова промолчал.

   -Блин, да как же это заполняется! – в отчаянии Латынин ударил кулаком по бумаге.

   -Спокойно, спокойно! – утешил его я. – Возьмите себя в руки!

   -Да не могу я! – тот посмотрел на меня как затравленный ребенок. – Меня уже довели.

   -Послушайте меня, - заговорил я. – Возможно, мои слова сейчас покажутся вам странными, но и весь наш диалог не назовешь адекватным, согласитесь…. Не нужно бояться всяких гадалок, предсказаний. Они вам ничего не сделают.

   -Но как же…

   -Дайте мне договорить! Вы перекладываете Божьи функции на всяких в кавычках посредников. Боитесь нелепых суеверий. И, сдается мне, вы уж меня простите, что кто-то эти усердно пользуется.

   -Кто?! – вскричал Латынин.

   -Да откуда же я знаю? Возможно, у вас есть враги!

   -Конечно, у меня есть враги! – с некоторой даже гордостью произнес губернатор. – Конечно!

   -Вы бумажки-то заполняйте, - напомнил ему я. – Мы и так выбили из графика.

   -Ах да, да, конечно!

   Он с грехом пополам заполнил все ведомости и вновь покинул салон.

   У меня зазвонил телефон. Беспокоила супруга.

   -Любимый, как ты?

   -О, скучать мне некогда!

   -Ты опять что ли во что-то вляпался?

   -Вляпался…

   -Господи, ты даже пару дней в чужом городе не можешь без приключений прожить! Ну что мне с тобой делать?

   -Любить, - мгновенно ответил я. – Кормить и чесать за ушком. И не только там.

   -Хорошо, - рассмеялась супруга. – Приедешь, почешу.

   В машину вернулся Латынин.

   -Я все уладил. Поехали.

   -Ну, наконец-то!

   До дома Алисы оказалось совсем недалеко.

   Латынин вручил мне конверт.

   -Значит так, - инструктировал меня он, - поднимаетесь на двенадцатый этаж, там тамбурная дверь. Звоните по номеру квартиры…. Господи, какой у нее номер квартиры-то?!

   -Да вы мне просто номер ее оставьте, - посоветовал я. – Я с ней свяжусь.

   -Точно!

   И он продиктовал мне номер актрисы.

   Я покинул салон. Латынин тоже.

   -А вы куда?

   -Во – первых, открою вам подъездную дверь, а во-вторых, послоняюсь по двору, не могу на одном месте усидеть.

   -Вам бы успокоительные пропить, - вздохнул я, направляясь к подъезду. – Так, домофона тут нет…

   Он мне и не потребовался, так как мой спутник мгновенно справился с кодовым замком. Я перекрестился и вошёл в подъезд, сжима в руках заблаговременно купленного плюшевого слоника.

   Поднявшись на двенадцатый этаж, ваш покорный слуга прикинул, какой номер может быть у квартиры Алисы и позвонил ей. Дверь сразу не открыли. Я припомнил, что Латынин говорил о наличии сына у актрисы. Если отроет он, тогда всё пойдёт не по плану. «В таком случае настоятельно попрошу позвать маму, скажу лично в руки нужно вручить», - решил про себя.

   Но вот я услышал шаги в тамбуре. Несколько раз повернулся засов. Дверь распахнулась. Передо мной стояла Алла. Я сразу узнал ее.

   -Добрый вечер, - вежливо сказал я. – Вам цветы.

   Она протянула руку и молча взяла их.

   -Ой! – вскричал я, хватаясь за сердце. – Ой!

   -Что такое? – переполошилась девушка.

   -Вы извините, я сейчас, пока к вам ехал, попал в аварию! Мне очень нехорошо! Можно мне пройти выпить воды?

   -Стойте здесь, я сейчас вам вынесу попить, - стальным голосом произнесла Алла.

   Она исчезла и появилась примерно через минуту с одноразовым стаканчиком в руках. Я совершенно механическим движением взял у нее из рук стакан и осушил его.

   -До свида…

   Я не успел договорить. Алла  вырвала у меня из рук слоника (который, как я успел заметить на свету, был почему-то довольно замызган) и захлопнула дверь.

   -Не получилось, - вслух произнес я, вызывая себе лифт.

   Латынин нервно слонялся у подъезда.

   -Ну что?! – бросился мне он на встречу.

   -Извините, не получилось, - развел руками я.

   -То-есть как не получилось? – по его виду казалось, что Латынин был готов рвать на себе волосы от досады.

   -Ну, она меня не пустила к себе. Только стакан воды в холл вынесла и всё.

   -То-то я смотрю – вы быстро вернулись, - поник депутат. – Жаль, очень жаль…

   -Сегодня просто не наш день, - утешил его я. – Письмо я ей передал. Она прочтет. Положимся на волю Божью.

   -Да, конечно…. Я отвезу вас домой.

   Латынин подвёз меня до гостиницы. Несмотря на то, что я был очень уставший, спать не хотелось.  Я лежал и размышлял над тем, что сегодня произошло. Что-то мне не давало покоя. Было совершенно очевидным, что Латынина нарочно пугают, пользуясь его суеверностью. Но кто? Все основания есть у режиссёра. Театр – то его. Хотя и Алла может ему за что-то мстить. Уж слишком всё театрально. Женский вариант. Ладно, утро вечера мудренее…

   На следующее утро после завтрака я вновь наведался в театр. Первым кто мне встретился был Анатолий Васильевич.

   -Чего это вы такой задумчивый?

   -Да вот вчера у нас актрису отравили, - ответил я.

   -Слыхал, - вздохнул дедушка. – Ужасная история. Надеюсь, она выкарабкается.

   -Как ваше здоровье, Анатолий Васильевич?

   -Скриплю помаленьку.

   Сегодня старик выглядел как-то иначе. Я вгляделся в его лицо… и обомлел. Я просто не мог в это поверить.

   -Что с вами? – тот растерянно воззрился на меня. – Вам плохо?

   -Да, - кивнул я. – Мне нужно на воздух.

   На улице я прислонился к дереву и закрыл глаза. Теперь мне встало понятно. Но всё равно в это ещё очень трудно было поверить.

   К театру подъехала уже знакомая мне машина. Из нее появился Латынин.

   -Как спали, Патрик? – окрикнул меня он.

   -Неплохо, а вы?

   -Всю ночь думал об Алисе. И знаете, я...

   -Осторожно!

   Прямо на него с ужасающем грохотом падала декоративная статуя Пиннокио из грядущей постановки. Я успел оттолкнуть депутата. Статуя грохнулась о землю.

   -И после этого вы мне скажете, что нет никакого проклятия?! – язвительно спросил тот.

   -Скажу, - кивнул я. – Дайте мне немного времени, и я поставлю точку в этой истории.

   Латынин непонимающе уставился на меня.   

   А я прошёл в комнату сторожа. Но Анатоли Васильевича там не было.

   -Отвезите меня, пожалуйста, по этому адресу, - попросил я депутата, показывая ему локацию.

   Тот пожал плечами, но выполнил мою просьбу.

   -Патрик? – удивился Дима, открывая мне дверь. – А дедушка спит.

   -А я не к дедушке. Я к вам.

   -Ко мне? А зачем?

   -Выразить вам восхищение. И вашему плану.

   -Моему плану? О чем вы?

   -Мне не до конца еще все понятно, но у меня было два часа на то, чтобы осознать, что я идиот. Я узнал вас сегодня в образе вашего дедушки. Вы плохо загримировались сегодня.

   Дима опустил голову:

   -Получается, я как это… Разоблачен?

   -Вот именно. Слава Богу, вы лично никого не убили, поэтому вызывать полицию я не стану. Но буду признателен, если вы мне объясните, зачем вам это все понадобилось. Хотя я, кажется, и сам понимаю.

   -Ну, вот видите, - Дима сел. – Да и про меня я думаю, вам уже все понятно. Родился при театре, рос при театре. Родители погибли в автокатастрофе, несчастный случай, и дед взял меня к себе. Фактически один и воспитал. Как вы думаете, Патрик, я мог сидеть спокойно, когда он узнал, что театр, дело его жизни, собираются сносить? И кто – это ублюдок Латынин.

   -И тогда вы…

   -Мы пытались все сделать по закону. Ходили по инстанциям. Обивали пороги мэрии. Ничего. У этого Латынина, очевидно, очень мохнатая лапа. И тянется эта лапа аж из самой Москвы. На него местные журналюги уже столько компромата нашли, что не на одну,  а две Самары могло бы хватит. А ему хоть бы хны. И полиция его сторонится. Вот убей ты, приглянулся ему именно этот объект, где наш театр стоит.

   -Как же вам в голову пришло устроить вес этот спектакль, Плужников?

   -Когда я понял, что по закону проблему решить не получится, а дедушке совсем плохо, я решил действовать. Поймите, дед бы не пережил, если бы театр снесли…

   -Я понял. Дальше давайте.

   -Да ничего экстраординарного. Пошел в детективное агентство, попросил собрать мне досье на этого Латынина. В принципе, обычный чинуша. В 90-е бегал с пестиком по районам. Но есть у него одна фишка: жутко суеверный. Хотя вроде и крещенный.

   -Ох, - вздохнул я. – Это бич нашего общества. Прав был Лесков: мы крещены, но не просвещены. Ну ладно, я отвлёкся. Продолжим.

   -Так вот, узнав, что он верит во всякую мистику, я решил на этом сыграть. Мне нужно было чаще находиться в театре, но как бы я объяснил там свое появление? К счастью, как бы это не звучало, дедушка был не в состоянии ходить на работу. Я воспользовался ситуацией, сказал, что все улажу с его начальством, а вместо этого вышел на работу в гриме моего дедушки.

   -Дёшево и сердито, - признал я.

   -У меня хорошо получилось сыграть собственного деда, - довольно улыбнулся Плужников. – Никто и не заметил подмены. Тем более, кто на вахтера внимание-то обращает? Это раньше дедушка блистал на подмостках, а сейчас…. Молодая поросль о нем если и слыхивала, то краем уха. Да, его портрет висит у нас на доске почёта, но это всё так…. Для отвода глаз. В общем, я узнал, что Латынин хочет, так сказать, прицениться к театру, то-есть походить на пару спектаклей, посмотреть обстановку. Узнать театр изнутри. «Ну, думаю, я тебе устрою знакомство».

   -Ну, согласитесь, Дима, что в случае с Крайновой вы преследовали и личные цели?

   -Вы о том, что мы когда-то встречались? – хмыкнул Дима. – Да. Я напугал Латынина и заодно отомстил этой самовлюбленной заразе за свои унижения в прошлом. А заодно и Крайнову Но мы забегаем вперед. В общем, сначала я через «Яндекс Услуги» нанял актрису, которая мастерски сыграла цыганку. Потом мы ему подкинули кошку. Ну а затем уже началась вся эта чехарда в театре.

   -Которая привела к тому, что этот чинуша вновь повстречался с гадалкой, она ему сказала не трогать этот театр, и он прислушался к ней.

   -Вы просто схватываете на лету! – похвалил меня Дима.

   -Что ж, позвольте вас поздравить. Шалость удалась. Театр ваш не тронут.

   Я поднялся.

   -И вы не заявите на меня в полицию? – с неподдельным изумлением в голосе спросил Дима.

   -Зачем? Вы же никого не убили. Вы просто добивались своего и добились. Театр – ваш. Остальное меня не касается.

   Я помолчал, а потом решительно ударил Диму по лицу.

   -От Шефа с любовью.

   Я вышел из квартиры и спустился вниз. Передо мной расстилалась набережная. Рука автоматически потянулась в карман, чтобы набрать такой знакомый номер родного человека. Но на том конце провода мне уже никогда не ответят. Этот человек – счастливый, пусть не самыми красивыми методами, но он помогал своему близкому человеку. Дедушки. Которого у меня уже никогда не будет.  

   Я присел на берегу и просто смотрел на воду. До того самого момента, как потребовалось ехать в аэропорт. Супергероям вроде меня тоже нужен отдых…