Условием адекватного осмысления идентичности евангельской церкви являются презумпции системности, многомерности, многообразия. Долгое время единственной характеристикой церкви считали ее миссионерскую направленность, даже идентичность отдельного верующего была связана с этой функцией («каждый баптист – миссионер»). При этом очевидно, что миссионерством не исчерпывается идентичность коллективная и индивидуальная.
Социальная позиция евангельской церкви и ее миссионерское служение неразрывно связаны, нарушение этой связки чревато самыми серьезными последствиями. Миссионерство без связи с богословием, образованием, развитием полноценной культуры, последовательным продумыванием собственной идентичности, вырождается в узко сектантский прозелитизм, борьбу за свободные души. Новое поколение служителей евангельских церквей должно вновь соединить разорванную связь убежденности, жертвенности, компетентности, профессионализма, высокой культуры, фундаментального богословия и активного евангелизма.
От стихийного миссионерства к осмысленной и системной стратегии.
Внешняя активность евангельских церквей должна реализовываться с учетом общественных и культурных трансформаций, которые меняют не только внешний мир, но и направления, формы, методы, да и саму стратегию церкви как социальной организации.
В динамике миссионерской работы и церковного роста в России наметились тревожные тенденции снижения активности и замедления. Разочарование в идеалах коммунизма, духовный голод и интерес к религии в годы перестройки сменились культом потребительства, возрождением традиционных религий, показной обрядовостью; вместо веры в Бога распространилась вера в религию (согласно опросам, в России православных гораздо больше, чем верующих). Часто евангельские церкви воспринимаются как нетрадиционные и чужие. Отношение российского общества к миссионерской деятельности протестантов становится все более враждебным. Международные христианские миссии ассоциируются с западными державами-конкурентами, капитализмом, либерализмом.
В стремительно меняющемся мире необходим постоянный поиск новых подходов миссионерской работы. Сегодня опыт конца 80-х гг. нам уже мешает, не дает обновиться и быть актуальными. Подходы, прекрасно работавшие в то время (массовые евангелизации, поездки молодежных групп, посещение школ и больниц, работа христианских библиотечек), сегодня уже не столь эффективны. Перспективным представляется организация творческих и спортивных молодежных клубов, создание Интернет-порталов, воспитательно-профилактическая работа с подростками.
Миссионерская работа должна стать частью общего видения церкви и строиться с учетом других направлений служения.
Результатом миссионерской работы могут стать новые церкви – источник динамики для традиционных церквей, но также предмет заботы и попечения со стороны последних. Основание новых церквей дает возможность молодым служителям творчески реализовать призвание к служению, не вступая в противоречия с представителями старшего поколения традиционных церквей. Основание новых церквей должно стать видением каждой церкви, формируя миссионерскую направленность ее служения и наполняя ее жизнь позитивной динамикой.
Новые церкви должны выразить евангельскую весть на понятном для современности языке, обращаясь к окружающему обществу и служа ему в проповеди, благотворительности, душепопечении. Новые формы служения – это достойная одобрения попытка творчески продолжить христианскую традицию в новых условиях.
Новая церковь – это не только церковь, основанная недавно. Прежде всего, это церковь, всегда новая, живая, актуальная в своем миссионерстве – в новых пробуждениях, новых лидерах, новых формах и видах служения, новых основанных церквях.
Миссионерство не исчерпывается основанием новых церквей, служением в труднодоступных районах либо краткосрочными миссионерскими путешествиями.
В церкви сформировалась отдельная группа миссионеров-профессионалов, которые знают, как найти ресурсы и наладить служение. Но не у всех имеется подобный организаторский талант и выгодные контакты. Миссионерство должно быть не уделом отдельной касты, но видением всех.
Миссионерство должно быть не профессиональным занятием, но видением и смыслом жизни каждого христианина во всем многообразии его деятельности. Педагоги, врачи, чиновники могут выражать Евангелие в своей работе и все вместе составлять миссионерскую команду церкви.
В перспективе должно быть преодолено узкое понимание миссионерства и должно быть выработано более широкое понятие «активная христианская позиция», которая может проявляться в разных сферах, но при этом быть миссионерской по сути.
Трансформации церковной организации обнаруживают направленность от закрытости к «открытому обществу». Наступательный евангелизм парадоксальным образом связан с архетипом церкви как осажденной крепости. Образ «закрытой церкви» сформировался в неблагоприятных общественных условиях, однако постепенно эти внешние факторы интериоризировались и стали неотъемлемой составляющей мировоззрения. Закрытой церкви свойственны следующие характеристики: субкультура, клановость, зависимость от традиции мифологизированного «братства», иерархия, религия как система запретов, этический ригоризм.
Субкультура, в отличие от контркультуры, является пассивным неприятием социокультурных реалий, дистанцированием от культурных процессов, огульным отвержением культурных достижений. Черты субкультуры, унаследованные от советской эпохи, препятствуют развитию культуры евангельских церквей, ее вхождению в общественное пространство.
Если вера не выражает себя в культурных формах, а традиция не допускает творческого продолжения, то со временем между церковной субкультурой и обществом образуется непреодолимый разрыв. Опорой общины, фактором ее преемственности становятся не новые и динамичные лидеры, но представители христианских родов, потомственные традиционалисты. В закрытой системе, подбирающей себе верных продолжателей, возникает клановость как типичное явление – власть и организация общинной жизни основываются на системе родства и круговой поруки.
Поколения, передающие друг другу неписанные традиции и власть в церкви, формируют представления о некоем «братстве», как высшем богословском авторитете, абстрактном начале, не сводимом к отдельным личностям и идеям.
Существование традиции братства опирается на власть табу – системы запретов. Для «закрытой церкви» характерна не позитивная жизнеутверждающая весть, но негативный репрессивный стиль проповеди. С этим связан и этический ригоризм в вопросах поведения, внешнего вида, быта, отдыха.
Если евангельская церковь не преодолеет стереотипы «закрытости», она обречена быть маргинальной в стремительно меняющемся социуме.
Условием успешной социализации евангельского сообщества является многообразие форм присутствия церкви в обществе: достойные отношения с государственными структурами, участие христианских организаций в развитии гражданского общества, взаимодействие с общественными организациями в социальной и воспитательной работе, интеграция миссий и других христианских организаций в служение церкви, межцерковный диалог, культурные и образовательные инициативы, деятельность христианских СМИ.
Церковь в историческом пути выработала разнообразные формы представительства перед государством. В условиях преследований со стороны советской власти были созданы правозащитные организации, задачами которых стали ходатайство и правдивая информация о положении верующих.
В условиях становления демократического общества церковь получает права субъекта гражданского общества наравне с другими общественными организациями и должна придать своей деятельности адекватные легитимные формы: представительство в общественных советах, межрелигиозных и межконфессиональных комитетах, социальных и благотворительных проектах, СМИ. Условием признания церкви как общественной организации со стороны гражданского общества и государства является раздельность социального служения и евангелизма, признание самоценности позитивного участия в общественных нуждах без прямого прозелитизма.
Самоценным является и межхристианский диалог – без попыток объединения и ассимиляции чужой идентичности. Общая богословская основа делает возможным интеграцию протестантских церквей, а также совместное социальное служения с историческими церквами. Любые формы межцерковного сотрудничества могут быть реализованы лишь при допущении многообразия как фундаментальной богословской и этической ценности. Иначе протестантизм останется конфессией, известной продолжающимся умножением деноминацией, групп, течений, без всякой возможности их взаимодействия. Образ протестантизма как разделенного и бесконечно делимого христианства является негативным par excellence.
Отношения с церквами и христианскими организациями могут строиться не только на основе общей богословской позиции, но и по принципам ситуативной логики. Есть общие цели, которые объединяют лучше, чем общие вероисповедные принципы.
Напряженными остаются отношения церквей и миссий, причем, на фоне сокращения объема финансовых инвестиций и количества миссионеров, растет критика миссий как иностранных и независимых организаций.
Миссии не должны подменять церкви в их миссионерской работе. Вклад миссий заключается в помощи церквям всевозможными ресурсами, обмене опытом, выработке новых подходов и распространении миссионерского видения. Миссии могут представлять международный опыт и ресурсы для реализации миссионерского плана местных церквей.
В политикуме постсоветских стран последнее время много говорят о необходимости «очищения», полного обновления людей и идей. Подобное необходимо и в руководстве церквей. Новое поколение лидеров должно творчески продолжить традицию.
Михаил Черенков, специально для www.protestant.ru
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
