22 апреля 2010 года в Славянском Правовом Центре, прошел круглый стол на тему«Свобода совести в России: проблема диалога между конфессиями и диалога конфессий с властью», посвященный годовщине Всероссийской бессрочной акции "Инквизиторам-нет!".
Вступительное слово сказал Роман Лункин, рассказав о том, что это мероприятие посвящено годовщине акции "Инквизиторам-нет!". Со времени начала акции было зафиксировано много откликов, пришло много писем, электронных сообщений, собрано значительное число подписей известных христианских и светских деятелей. Роман Лункин высказал мнение, что православное сектоведение необходимо для построения гражданского общества, чтобы оно могло адекватно реагировать на появление новых религиозных групп. Однако сектоведение не может определять государственную политику.
Высказывания некоторых "сектоведов", вроде Александра Кузьмина (Саратов) и Александра Дворкина порой вызывают недоумение даже у самых матерых сектоведов. Так, Церковь "Слово Жизни" (Саратов) на свой запрос в официальные инстанции относительно провокационной статьи А. Кузьмина, прося проанализировать ее на предмет клеветы и религиозной терпимости, получила отказ ввиду того, что это якобы личное мнение А.Кузьмина и не более того, хотя он является членом Экспертного совета при Минюсте РФ, возглавляемый Дворкиным. Роман Лункин познакомил собравшихся со вторым номером журнала "Религия и Право", на который можно подписаться.
Роман Лункин продолжил обсуждение за круглым столом, в частности обсуждение инициатив Патриарха Кирилла и РПЦ. На данный момент публичная позиция Патриарха меняет общество и Церковь и делает Ее более социально ориентированной, открытой к диалогу, но диалогу со смещенным центром, и в этом есть и положительные моменты и негативные.
Недавно "Независимая газета" высказалась так: "излишки власти лишают церковь популярности". Это заявление не самое страшное, что могли сказать и говорят о церкви в СМИ и интернете.
Недавние события в Екатеринбурге подтверждают важность сохранения баланса власти и духовности. Но главный виновник (объективно) не православная церковь как таковая, а ревностные последователи. Ведь политизация церкви, попытка сращивания ее с государством, как на федеральном, так и региональном уровне, проявляется в том, когда перед гостем с высших кругов пытаются представить ситуацию в лучшем свете, чем есть на самом деле, выказать свою лояльность и любовь к православию, как "господствующей религии". Зачастую светские организации, пытаясь выслужиться перед церковью создают то, что даже РПЦ не устраивает (например, законопроект о миссионерской деятельности). Также в РПЦ существует проблема "вакуума" - например, чиновники ссылаются на православность населения, не учитывая мнение общества, мнение того самого "православного" общества, которое более осознанно понимает, что говорит церковь и государство на самом деле, опираясь на общественную дискуссию и уважение многоразличных мнений, взглядов, представлений.
Также серьезная проблема - отсутствие межрелигиозного и межконфессионального диалога в России. Многие организации исключаются из общего религиозного кругозора страны.
Анатолий Васильевич Пчелинцев (член Экспертного совета Комитета Государственной Думы РФ по делам общественных объединений и религиозных организаций) высказал удивление, что некоторые законопроекты подготавливаются тайно, а не публично и нигде не публикуются. Это опасно поскольку таким образом убивается на корню дискуссия. Например, существует нормативный акт о полковых священниках, однако никто его не видел в глаза (возможно, это приказ министра обороны или других высокопоставленных чинов).
Стоит задаться следующими вопросами: Каким образом священники оказались в армии, каким образом они стали психологами и важными лицами в армии? Какие будут последствия этого? Вместо сплочения воинского коллектива, не получим ли мы обратный эффект, ведь кто знает к чему приведут такие реформы? Не станут ли эти реформы поводом к еще большему разделению в рядах армии по религиозному признаку? Не произойдет ли насильное обращение верующих в господствующую веру в нарушение гражданских прав верующего, означенных в Конституции РФ?
Например, в трагедии под Смоленском погибли несколько священнослужителей. Среди погибших — православный архиерей Войска Польского архиепископ Мирон Ходаковски, католический полевой епископ Тадеуш Плоски и пастор Евангелической церкви Адам Пильх, который занимался пастырским окормлением военнослужащих-протестантов. В Польше есть в армии священники как православные, так и католические, так и евангельские - нет однобокости. Власти, на вопрос почему только православные капеланы допускаются в армии, отвечают, что к ним не обращались другие конфессии, но это не так, проходили встречи, обсуждения, дискуссии, но об этом молчат. Есть воинские части, где служат преимущественно протестанты, и почему они не могут по своим правам быть окормляемы протестантским священником? Есть мусульмане - как с ними быть? Будет их окормлять православный священник или мулла? Это очень важные вопросы.
Как отметил Пчелинцев, Дворкин говорит: "В секте всегда есть обман при вербовке". За ним это многие повторяют и в прессе и в интернете, причем он сказал это бездоказательно, как повторяют и газеты. Слово "Секта" теперь, в отличие от прошлых лет, воспринимается иначе. На вопрос: "Стоит ли запретить секту?" Некоторые люди отвечают: "надо посмотреть какая секта? хорошая ли?".
Европейские организации отстаивают права человека на вероисповедание вне зависимости от того, как понимают это соотечественники - секта или нет. Некоторые представители европейских организаций по защите прав человека даже высказываются с благодарностью по отношению к господину Дворкину, ведь из-за него имеют место прецеденты обращений в Европейский суд по правам человека, а значит и права человека в РФ отстаиваются и защищаются, хотя и с запозданием.
Возможно, в ближайшие несколько лет будет актуальна проблема - а именно вопрос о субъектах публичного и частного права (а не о коммерческих и некоммерческих юридических лицах). Дело в том, что субъекты публичного права на западе имеют преференции - доступ в вооруженные силы, например, а также в больницы, тюрьмы, дома престарелых и т.п. У нас же допустить в армию, например, "можно" только т.н. "крупные" конфессии, а кто будет определять какие это конфессии? Ограничиться условно 4-мя конфессиями недостаточно, многие другие конфессии (помимо православия, иудаизма, буддизма, мусульманства) остаются в стороне. Возможно, как идею стоит рассматривать те религиозные организации, которые входят в советы и комиссии при государственных органах, а именно (помимо 4-х названных) - католики, лютеране, баптисты, адвентисты, пятидесятники. Однако, есть республики, где шаманизм и язычество развиты чрезвычайно, но в армии язычников служит сравнительное меньшинство, поэтому вопрос о языческих шаманах в армии не стоит. Вопрос стоит о том, как относиться к различным вероисповеданиям в армии, уважая их верования и культуру, давая возможность исповедовать свою веру.
Экспертиза по признанию источников экстремистскими - на практике может признать любую литературу экстремистской районным судом. Если захотят, то могут (не дай Бог!) Библию, Коран и Тору признать таковыми, а такие обращения имели место. Верховный суд, либо федеральный верховный суд должен признавать литературу экстремистской, а не мелкие районные суды.
Нужна ли государственная религиоведческая экспертиза? Она существует 13 лет, прописана в законе одной строчкой и указом Минюста. Этого очень мало, возможно, эта экспертиза и не актуальна для государства. Верований в России много, а новых не меньше, чем старых вероисповеданий. Но тем не менее экспертиза важна уже потому что в современном мире терроризм и прочие явления фанатизма, зачастую имеют религиозный характер. Также существует опасность злоупотребления полномочиями экспертизы, которые надо бы расширять, некоторые же полномочия стоит урезать. Например, фраза "Контроль за деятельностью религиозных организаций" - фраза неуместная в законе, поскольку религиозные организации отделены от государства. Есть много различных предложений об изменениях в экспертизе, в частности, о допуске в нее лиц, неангажированных и образованных (в отличие от А.Дворкина и его учеников), сохраняющих толерантное отношение к различным религиозным организациям.
Руководитель управления по связям с регионами Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Московской патриархии Максим Паршин, присутствовавший за круглым столом, возразил, что нет сращивания церкви и государства, а есть сотрудничество, но нет объединения, есть консолидация усилий в сохранении культурных памятников, храмов, соборов. ОПК - это вопрос качественности образования.
Владимир Маратович Абдрашитов, инициатор Обращения родителей против обязательного введения "Основ православной культуры (ОПК)", подводя первые итоги реформы ОПК, начавшейся 1 апреля, сказал, что нет довольных этим предметом (ни среди родителей, ни среди учителей). Родители по факту выбрали нейтральные предметы, такие как светская этика и религиоведение, ОПК же выбрали менее 1/3 учащихся. ОПК - ненужный предмет, предмет раскалывающий, в нем нет общей картины о предмете изучения (религии), а скорее ОПК - предмет узкоконфессиональный. Кроме этого, сам механизм реализации этого предмета, по мнению Абдрашитова, вреден для самой РПЦ, поскольку и цель курса не достигается, даже более того: цель курса может быть обратной, может появиться отторжение к православной вере, как к любому обязательному предмету, навязываемому в школе. Возникают вопросы: "Так кому же это выгодно? Что делают на местах?" Эти вопросы возникают все чаще даже в самой православной общественности. И порой ответы на эти вопросы не радуют даже самих православных.
Представитель мусульман высказалась об ущемлении прав исламских верующих, хотя ислам и считается традиционной религиозной конфессией, но зачастую священнослужители не допускаются в тюрьмы, армию, и порой принуждают верующих отказаться от ислама.
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
