"Шеф"- новый цикл рассказов известного христианского писателя С.Быструшкина. Анотация:
"Зачем верить, когда знаешь?". Этот вопрос уже давно не дает покоя Патрику Штейну. Известный московский журналист, пережив клиническую смерть, был возвращён на Землю, но отныне Патрик - сотрудник Всевышнего, помогающего Ему спасать души людей для Вечности.
Не выдержав жизни с таким человеком как Патрик, от него уходит жена, он вынужден постоянно врать близким, как-то объясняя свои внезапные отлучки.
И как же жить человеку, который даже не может спокойно согрешить, зная, что за каждый грех предстоит давать ответ, и чья работа - твои страсти?"
«Art-преисподняя»
Это мой город. Каким бы он не был. Здесь все думают, что меня давно нет. Но я вернулся. И теперь снова обоснуюсь в нем. Пока буду решать рабочие вопросы, моя семья еще поживет в Самаре. Я – тень этого города. Никто не знает о том, что я снова здесь. Мне для общения достаточно моей семьи и моего кота. Который дома ждет меня, когда я покормлю его. Спасибо родственникам, что всё это время присматривали за ним.
Сойдя с самолета, я зашагал по длинному коридору Внуково, еле передвигая от усталости ноги. Очень хотелось спать. Полы пальто трепал сквозняк, а в голове не было ни одной мысли. Навстречу мне шли какие-то непонятные люди, я еле уворачивался от них, зевал, спотыкался, но мужественно дошел до подземного перехода и окончательно позволил себе перевести дух уже в вагоне метро.
Кроме меня в нем было еще три парня наружности, соответствующей времени суток, в которые я ехал домой (час ночи по московскому времени). В какой-то момент ребята не выдержали и подошли ко мне.
-Что так поздно, и без охраны? – нависли они надо мной.
Я посмотрел на них из-под бровей.
-Чё такой кислый? – спросил лысоватый парнишка. – Хочешь развеселю?
В ответ я ударил его ногой в живот, и он упал на сиденье напротив. Замешательство остальных дало мне возможность вскочить на ноги и огреть ближайшего ко мне по лицу кулаком. У него из рук выпала бита. Я подхватил ее на лету и ударил ей третьего. После чего наклонился и нанес ею каждому несколько ощутимых ударов.
В этот момент поезд подъехал к станции.
-Спасибо, ребята, - глухо сказал я, оглядев поверженных противников, - повеселили.
-Хорошо хоть это не Инквизитор, - простонал кто-то из них.
-Чего? – стало интересно мне.
-Ты что не местный? Не слышал про этого маньяка?
-Не местный. Не слышал.
Я наклонился над поверженными бандитами.
-Расскажешь?
-Я расскажу, - прозвучало за моей спиной.
Я обернулся и увидел щупленького человечка в очках. Оказывается, в салоне нас было четверо. Он поманил меня за собой и вышел из вагона. Теперь мы стояли на платформе.
-Кто вы?
Парень протянул мне визитку.
-Я Диденко, режиссер, у меня свой театр под Москвой. Хочу сказать вам спасибо, если бы не вы, они бы меня избили.
-Я вас даже не заметил…
-Неудивительно. На фоне таких – то лбов…
-Так что насчет этого преступника?
-Ах да!
Парень шмыгнул носом.
-Уже несколько месяцев у нас в городе убивают сотрудников полиции, чиновников. Примерно по три человека в месяц. Убийца – настоящий профессионал, его никак не могут поймать. Возможно маньяк.
-Зацикленный на силовиках и чиновниках, - задумчиво произнес я.
-Ну, так что, придете ко мне на спектакль? Мы сейчас ставим Кафку.
Моему собеседнику явно было интереснее говорить о театральных постановках, нежели городской преступности. Помешкав, я выдавил из себя:
-Если буду располагать временем, то, конечно же.
Спустя сорок минут я наконец-то оказался у себя дома. По уму следовало ложиться спать, но мне очень хотелось есть, поэтому я позволил себе съесть йогурт и только после этого забрался в постель. Было где-то около двух ночи. По обыкновению, именно в это время я пробуждаюсь ото сна и отправляюсь в туалет. В этот раз у меня вновь не нашлось повода изменить традиции. Проходя через гостевую, я бросил взгляд в окно, и свет фонаря на мгновение ослепил меня. Когда глаза привыкли к яркому свету, мне захотелось полюбоваться на ночной двор, и я облокотился на подоконник.
Я не был в Москве полгода. За это время мне казалось, что я уже окончательно отвык от этого города, но как показала жизнь, он у меня в крови. Я писал ему песни, как пишут песни любимой женщине, думал о нем утром по дороге на работу, вспоминал его улицы, которыми ходил. В свое время я сбежал отсюда, сбежал, прихватив семью, но это было бегством от себя. Не город виноват в том, что я в какой-то момент сам осложнил своё существование. Но всё в жизни не просто так. Возможно, мне было нужно время для того, чтобы зализать раны, переоценить свою жизнь…
Мне уже давно не снились сны. Но сегодня я видел себя маленьким рядом с каким-то большим человеком. В какой-то момент этот человек сравнивался со мной в росте, и мы обнимались. Это были те самые Сны, которые не являлись продуктом моего сознания. Я знал, от Кого этот сон. Он время от времени говорит со мной через сны. Указывает, что делать. Правда, на этот раз содержание сна мне только предстояло разгадать…
Утро началось для меня с телефонного звонка. Спросонья я долго не мог дотянуться до телефона.
-Слушаю.
-Ну чо, как долетел?
-Нормально, пап.
-Чем занимаешься?
-Прихожу в себя.
-Может, сходим куда-нибудь? Мы давно не виделись?
-Если будет окно…. – уклончиво ответил я.
-Лариса видела твой сюжет по самарскому телевидению.
-И?
-Сказала, что ты выглядишь старше своих лет, оставляешь мрачное впечатление, чувствуется стена между тобой и зрителем. Тебя это не волнует?
-Мне плевать на это всё. На всё плевать.
-Тебе плевать на репутацию своего отца? Что будут говорить о его сыне?
-Мои дела – вот что говорит о его репутации.
Я невольно поморщился. Меня напрягал этот разговор.
-Какие планы на день?
-Мне заказали статью о новой постановке Богомолова. Что-то в последнее время в моей жизни слишком много театра…. Кстати, о театре. Тут у меня билетик появился. На днях будет спектакль. Хочешь дам, сходишь, развеешься?
-Хочу, давай.
-Пересечемся, вручу.
Поговорив с отцом, я нашел в себе силы встать с постели и отправиться в кухню. Минут пятнадцать у меня заняло приготовление легкого завтрака – овощного салата и кофе. Солнце ярко светило в окно, словно бы подбадривая меня. Я быстро поел, швырнул посуду в раковину и переместился в прихожую. Мне предстояло выходить на новую работу. Это был не первый мой рабочий день, но я не стал как-то ради новой деятельности менять свой гардероб. Так как отныне мне предстояло взаимодействовать с большим количеством людей (в том числе, и значительно моложе меня), я предпочел, как и прежде отгораживаться от внешнего мира длинным темным пальто и таким же черным лонгсливом под ним.
Говоря о том, что это был не первый мой рабочий день, я забыл уточнить о том, что в этом университете я когда-то учился. К сожалению, здесь не осталось никого из моих преподавателей. И вообще он даже внешне несколько изменился. Однако память о студенческих годах никуда не выветрилась. На ум пришло, как в конце августа, ближе к моему дню рождения, я поддался общей моде чествовать себя в кругу единомышленников и позвал ребят в пафосный ресторан на Семеновской (сейчас его уже закрыли). Я лично встречал всех и каждого в отдельности у метро, а потом проводил до заведения. Тогда в числе моих приятелей еще числился Миша, который несколько позже публично обнародовал свою не совсем традиционную ориентацию и стал демонстративно встречаться с неким Егором…
Мне было тогда очень некомфортно на этом празднике жизни, вроде как посвященному мне самому и мною же организованному. Хотелось поскорее уйти. Даже хвалебные тосты в свой адрес казались мне какими-то странными, искусственными и незаслуженными. Гораздо комфортнее я ощущал себя, когда проводил всех и вернулся домой. Спустя некоторое время, когда до конца лета оставалось еще дней десять, я отвез бабушку с дедушкой в санаторий и там же познакомился с писателем Борисом Акуниным, который жил по-соседству. Должен заметить, этот период запомнился мне гораздо больше. Особенно по ночам я любил вылезть в окно и смотреть на ночную природу в лучах луны.
А потом начался учебный год, и я вернулся на учебу. Так удивительно. Тогда первого сентября я шел на учебу, а сейчас (пусть и не первого числа) иду преподавать таким же студентам, каким был когда-то и я. Возле корпуса толпились студентки и студенты, с интересом разглядывающие меня. Я вспомнил, как в тот день приехал слишком рано из-за того, что соседи устроили ремонт, поэтому пришлось с Мишей идти завтракать в кафе. Как мы наблюдали за склоками Алины и Маши, которые на людях пытались казаться подружками (тем более, вроде как обе были старостами). Я тогда учился не с ними, я был режиссером, это позже в силу обстоятельств (или Божьего Промысла?) меня переведут на журфак. Каждая из них за спиной другой подходила и жаловалась на соперницу. И вот тогда я для себя понял, что женской дружбы не существует. Красавица дружит с уродиной из компенсаторных соображений (как раз случай Алины и Маши), умная с дурой, бедная с богатой. Нужно смотреть правде в глаза без розовых очков…
От меня требовалось преподавать будущим журналистам основы репортерского мастерства. Сегодня говорили о том, как правильно брать интервью. Я отобрал несколько наиболее бойких птенцов и на их примере показывал типичные ошибки корреспондентов. Только что отгремело восьмое марта, и ребята, особенно девушки, еще явно были далеки мыслями от журналистики. Мое же внимание, как и пару занятий назад, почему-то вновь привлек несколько лохматый парень на передней парте.
После окончания пары он задержался.
-Вы что-то хотели спросить? – сказал ему я, убирая книги в темный кожаный рюкзак.
-Мне очень понравился ваш материал о Боге в повседневности, - наконец выдал парень.
-Спасибо, я тронут.
-Мне вообще интересна религия…
-Правда? – я посмотрел ему в глаза. – А почему же в таком случае вы ни разу не высказались по этой теме? Напомню вам, прошлое занятие было посвящено религиозной журналистике. Я давно за вами наблюдаю, вы предпочитаете отмалчиваться.
-Просто боюсь, что надо мной будут смеяться.
-С чего вы это взяли?
-Ну, посчитают каким-то не таким…
Я отложил рюкзак и подошел к нему поближе.
-Как вас зовут?
-Сережа.
-Вы знаете, Сережа, а я когда-то думал над тем, что меня будут считать…кхм… Проигравшим членом общества. Во времена моей молодости по телевизору часто выступали эксцентричные персоны, которые относили себя к церкви. И мне в какой-то момент стало стыдно, мол, что обо мне люди подумают? Что я в одном ряду с фриками? Много думал на эту тему, изучал ее, советовался с психологами. Меня долго не отпускало, примерно полгода. Никакие логические аргументы не помогали. А потом в какой-то момент наступила гармония. Даже не могу сказать почему. Наверное, как у Иова случилось, когда Он просто увидел Живого Бога, и все вопросы отпали. Так и у меня. Почему Он сейчас позволяет Своей церкви быть общественно критикуемой и порицаемой, почему в ней фрики…. А их в обществе мало? Посмотрите, что делается в сообществах того же Григория Лепса. Скажите что-нибудь критичное про артиста, и в людях открывается такой фанатизм…. Это не религия виновата, не она делает людей плохими или фанатичными. Просто мир испорчен, люди испорчены. Имейте Бога пред собой, а о мнении людей не думайте. Мы вон и по Крыму – то договориться не можем…
Молодой человек с благодарностью посмотрел на меня. Я похлопал его по плечу и вышел из аудитории. Пройдя по узкому коридору до небольшого предбанника, я услышал из висящего в углу телевизора:
-Полиция пока не располагает данными, какими мотивами мог руководствоваться преступник. Редакция выражает сочувствие родственникам убитого протоиерея Александра Плужникова.
Я замер на месте. Это же мой хороший знакомый! Господи, какой ужас! Так, спокойно, спокойно…. Убит он, судя по новостям, у себя дома…. Когда я спустился вниз, меня уже ждало такси. До дома покойного было ехать около сорока минут, если без пробок…
Вход в квартиру мне преградил молоденький сержант.
-Эй, эй, эй, куда? – насупился он.
Я пристально посмотрел на него. Испугавшись моего взгляда, он словно бы против воли посторонился. Я прошел в квартиру.
Отец Александр лежал, распростершись на полу. Я наклонился над ним.
-Почему посторонние на месте преступления? – раздалось за моей спиной.
Я распрямился. Передо мной стоял мужчина. Очевидно следователь.
-Валентов, - представился он.
-Патрик. Я близко знал покойного.
-Вы уверены? – ухмыльнулся следователь.
-Не понял.
-Тут, пока вас не было, такие интересные подробности про вашего уже покойного знакомого вскрываются. Говорят, любил по мальчикам пройтись.
Я поморщился.
-Но и это еще не все, - с торжествующим видом продолжал Валентов. – Черной бухгалтерией промышлял ваш священник.
-Это как же?
-Ну как. Жертвовали ему, например, на храм. А он, редиска такая, деньги в карман себе клал.
Услышанное просто не укладывалось у меня в голове.
К нам протиснулся плюгавенький мужичонка в серой курточке.
-Мой помощник Столетов, - небрежно представил его Валентов.
-Докладываю, - заговорил тот, - соседи никаких посторонних шумов не слышали, ничего не видели, не слышали. Утверждают, что крепко спали.
-Ну, просто-таки тишь, гладь да Божья благодать, - съязвил Валентов.
-Как он умер? – спросил я.
-Сначала его оглушили. Ударили чем-то тяжелым сзади по голове. Потом заклеили дыхательные пути клейкой лентой.
-Клейкой лентой? – переспросил я.
-Да. Именно клейкой лентой.
-Изобретательно…
-Мне кажется, это всё тот же Инквизитор, - сказал один из полицейских. – Почерк похожий.
-Почему?
-Во всех похожих случаях жертва – высокопоставленная личность. Этот покойный был очень небедным и уважаемым священником. И обязательное условие – чтобы человек был нечист на руку. Как вы только что слышали, покойный под это определение вполне подходил.
-Прошу прощения, - спохватился Валентов, обращаясь ко мне, - но вынужден попросить вас покинуть место преступления. Если, конечно, вы не можете сообщить следствию какую-нибудь важную для дела информацию.
-К сожалению, не могу, - развел руками я.
-Тогда попрошу вас на выход.
-Хочу заметить, что ваш коллега лейтенант Грунин всегда…
-Лейтенант Грунин переведен служить в другой город, так что вряд ли вы теперь сможете пользоваться знакомством с ним.
В сопровождении сержанта я покинул квартиру. В прихожей я незаметно для полицейского сунул в карман записную книжку покойного. Отец Александр был человеком старой формации и не доверял современным технологиям.
В метро я принялся изучать свою находку. На поверку это оказался ежедневник. Последняя запись в нем была следующего содержания: «20.00. Принять Айказа Либермана». Мне было знакомо это имя. Пару раз я видел сего человека в окружении отца Александра. Одного похода в Гугл мне хватило для того, чтобы точно знать, какой ресторан принадлежит Айказу. По утверждению администраторов сайта, сам владелец появлялся в нем обычно по понедельникам ближе к вечеру? А что у нас сегодня? Правильно….
До наступления темноты у меня еще оставалось время, и я решил заглянуть в свой храм (предварительно встретившись с отцом и передав ему билеты). Папа попытался вновь посетовать, что я «угробил свою жизнь, решив связать себя с церковью», но я жестко пресек наш разговор. Когда он уходил в метро, я с грустью посмотрел ему в след…
Моего духовника сегодня не было, поэтому я находился среди икон в полном одиночестве. Было так тихо, что до слуха долетал даже шелест травы.
В какой-то момент в храм заглянула женщина.
-Отца Юрия сегодня не будет, - сказал ей я.
Женщина замерла.
-Правда? Ой, как жаль, он мне так нужен…
-Приходите завтра, он будет…
-Завтра, а мне нужно сегодня…
-Нынешние христиане, по всей видимости, не отличаются терпением, - усмехнулся я.
Мы еще немного поговорили. Оказалось, женщина знает кто я, очевидно, читала мои материалы. Так же она сказала, что думает, будто бы я живу в Самаре. Я сухо сообщил, что уже вернулся, но попросил об этом не распространяться. Когда мадам с редким по нынешним временам именем Груня изволила удалиться, я закрыл глаза и ненадолго погрузился в сон.… Спустя некоторое время мне вновь придётся поучаствовать в судьбе этой женщины, но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз…*
И вот в городе снова стало темно. Возле ресторана «Бухта Айка» было припарковано много дорогих машин. Очевидно, сегодня здесь планировалось отмечать чей-то день рождения. На фоне празднично разодетых плейбеев я в своем черном одеянии смотрелся «белой вороной».
Внутрь меня естественно не пустили. Вернее, попытались не пустить.
Холеного вида лакей смерил меня презрительным взглядом и заявил:
-Что-то я не вижу твоего имени в списке приглашенных.
-Сейчас увидишь.
Я резким ударом в лицо отбросил его в глубину предбанника. Ворвавшись внутрь, добил его точным ударом в голову. Из зала показались двое. Я уклонился от удара в лицо и нанес превентивный в живот. Второй обхватил меня и попытался утащить в подсобку. Поверженный как раз начал подниматься. Ударом ноги я вновь отправил его на пол. Затем мне удалось вырваться из лап моего душителя, я схватил со стола бутылку водки и ударил ею его по голове. Молодчик рухнул на плиточный пол.
Я вбежал в зал. За моей спиной раздался выстрел. Раздался женский вопль. Я обернулся и увидел целившегося в меня придурка. Рука у него дрожала. Мы стояли на большом широком ковре. Одно движение моей ноги, и он упал, пробив головой стеклянный стол.
В это время за моей спиной появился тучный мужчина с проплешинами. Я заметил его в зеркале и резко повернулся к нему, сжимая кулаки.
-О, притормози, красавчик! – воскликнул он, выставив вперед руки и осмотрев меня. – Да, ты стильный парень. С Борей и Димой, вижу, уже познакомился? Добро пожаловать. Я Айк.
Я разжал кулаки и дал ему понять, что готов к переговорам. Меня проводили в небольшую комнату за сценой. Устроившись за широким столом, хозяин заведения взял у меня из рук снимки и вгляделся в них.
-Да, жестко расклеился парень.
-Ты сам на соплях висишь, - напомнил я. – О себе думай.
-Спокойно, начальник, - поднял на меня взгляд Гнедой. – Ты мне и так уже всех посетителей распугал. Я действительно ничего не могу тебе сказать.
-Ты окормлялся у этого священника?
-Не надо громких слов. Ну, приглашал его пару раз в наше заведение.
-Для чего?
-Освятить зал, мою машину. Доволен?
Я схватил его за полы пиджака и прижал к стеклу. Стекло треснуло.
-Я вытащу твои кишки и заставлю тебя съесть их. А твоей головой дворовые мальчишки будут играть в футбол. Быстро говори мне, урод, что вас связывало с отцом Александром?
В этот момент в зал вошла официантка, стриженная под каре. В руках у нее был поднос с двумя бокалами. Она внимательно посмотрела на нас и ушла, покачивая бедрами. Мне показалось, что это одна из моих студенток.
-Понравилась девочка? – спросил меня Гнедой. – Могу познакомить? Женя.
Я ударил кулаком по стене в миллиметре от его лица.
-Ладно, ладно, - замахал руками тот. – Я советовался с ним насчет убийства моего друга. Слышал об убийстве Савичева?
-Нет.
-Владелец казино на Фрунзенской. Мне кажется, Инквизитор поработал. Просил защиты.
-Чего ты врешь? Чем тебе мог помочь священник?
-У него были связи. Он сам бывший мент. Мы с ним сошлись во мнении, что этот убийца – кто-то из органов.
-Почему?
-Не знаю как сейчас, а раньше он оставлял на месте преступления подробный отчет, за что была казнена очередная его жертва. И по лексике и по обилии информации складывается впечатление, что это кто-то из органов. Бывший или ныне действующий.
Я задумался.
-Адрес?
Гнедой назвал мне адрес.
-Ну, так как, хочешь трахнуть мою Женечку?
Я взял его за остатки волос и с силой приложил лицом об стекло. Мужчина скатился на пол и замер. Я взял со стола бокал с виски и вылил его на него. После чего с чувством выполненного долга покинул кабинет.
Упомянутая Евгения как раз отбивалась от пьяного мужчины. Я устало привычным жестом взял с соседнего столика бутылку бренди и заученно опустил ее на голову негодяя. После чего несколько отстранено наблюдал за тем, как его сознание медленно отключается.
-Спасибо, - простонала девушка. – Он принял меня за проститутку.
-Не нужно давать повода, - сухо сказал я.
В этот вечер мне предстояло поработать взломщиком. Дверь квартира Савичева была, разумеется, опечатана. Но меня это не остановило. Сорвав печати, я поколдовал с замком и прошел внутрь. Только затворив за собой дверь и почувствовав себя в относительной безопасности, я позволил себе опустить капюшон у пальто. «Свет зажигать всё-таки не будем…. Воспользуемся фонариком. Итак, что у нас здесь?»…
Я прошел на середину комнаты. Мелом было обведено место, где некогда лежало тело хозяина квартиры. Полиция здесь основательно поработала. Но мне требовалась информация. Благо мой самый главный Информатор был повсюду с собой. Вот они, плюсы моей работы – Начальство всегда рядом.
«Шеф, - взмолился про себя я, - мне очень нужно понять, что здесь произошло. Дай мне картинку».
Я опустился в кресло и закрыл глаза. Не сразу, но в моем сознании постепенно начали возникать зрительные образы. С каждым мгновением они становились всё четче и четче, хотя изначально я видел их в виде теней. Например, как хозяин квартиры входит в помещение вместе со своей любовницей, внешний вид которой так же невозможно было разобрать из-за крайней размытости видения. Они забывают закрыть за собой входную дверь, так как оба настигнуты страстью.
Влюбленные начинают целоваться прямо на том кресте, на котором сейчас сидел я, постепенно избавляясь от одежды. В это время в квартиру входит человек в зеленом плаще и балаклаве. В руках у него упаковка пиццы. Влюбленные целуются и не замечают его появления. Человек в балаклаве медленно раскрывает упаковку, достает из нее пистолет с глушителем и стреляет девушке в бедро. Она охает и спадает с ошалевшего хозяина квартиры.
Кажется, преступник получает наслаждение оттого, как мучается его жертва. Осознав это, я почувствовал, как видение постепенно ослабевает.
-Спасибо, Шеф, - прошептал я. Как хорошо, когда твое Начальство всегда с тобой, гораздо удобнее работать.
Внизу уже меня ждало такси.
-Видите, какой у вас вечер удачный – к вам машина комфорт класса приехала, - высунулся из окна водитель.
-Я комфорт классом не пользуюсь, по мне это хулиганство, - осадил его я. – Разницы ноль, а туда же.
Выдав эту тираду, я отвернулся к окну, давая понять, что не намерен продолжать разговор. Уже дома я по видеосвязи созвонился с женой и детьми. Сердце защемило оттого, что моя семья далеко от меня. Я смотрел на изображение супруги и чувствовал неприятное жжение в груди. Больше всего мне не хотелось, чтобы она видела, что у меня влажные глаза.
Лежа в постели, я слушал шум ночного города. Ночь – это мое время. Время, когда Бог наблюдает за миром, выслеживая преступающих мораль. Время, когда Ему в любой момент может понадобиться моя помощь. Я уже привык к этому. Но сегодня никакие ОСОБЫЕ сны мне не снились, и утром я благополучно проснулся у себя в постели. Пора было собираться на работу.
Лекция прошла на одном дыхании. Откуда-то у меня появилось вдохновение, и я с большим воодушевлением рассказал ребятам о биографии известного журналиста-международника Игоря Фесуненко. Под конец ко мне подошла студентка по фамилии Масленкина.
-Патрик Феликсович, у меня сегодня день рождения. Я праздную его с ребятами в боулинг-клубе. Очень хотела бы пригласить вас.
-Ну, как-то это… - замялся я. – Там же студенты будут, и вдруг я.
-Все будут только рады видеть вас, мы вас очень любим и уважаем, - заверила меня Масленкина.
Я не решился ей отказать.
-Хорошо, но мне нужно будет зайти купить какой-нибудь подарок.
-Окей, только поторопитесь, пожалуйста, папа заедет за нами через пятнадцать минут.
Я сложил все бумаги и книги в портфель, накинул пальто и, провожаемый взглядами студентов, быстро спустился вниз. В нескольких шагах от метро находился цветочный магазин. Это было как раз то, что мне нужно.
Ворвавшись в помещение, я дернул за рукав престарелую продавщицу:
-Что-нибудь недорогое и компактное, пожалуйста!
Женщина ненадолго задумалась и затем водрузила на прилавок небольшое растение в горшочке. Мне оно понравилось, и я, не раздумывая, полез за кошельком.
На выходе из магазина меня окликнули:
-Патрик!
Я обернулся. Возле дороги была припаркована «Волга». Из салона высунулась Масленкина.
-Садитесь же!
Я покорно рванул на себя дверцу и устроился на заднем сидении.
-Это вам,- я протянул девушке цветок. – Всего самого наилучшего.
Девушка взяла подарок, и улыбка, дотоле не сходившая с ее милого горбоносого личика, внезапно исчезла.
-Спасибо, - выдавила из себя она.
«Интересно, что ее обескуражило?», - с волнением подумал я. Ситуация несколько прояснилась, когда она случайно повернулся горшочек ко мне тыльной стороной, и я смог прочесть на этикетке «Похоронный».
До боулинг-клуба мы доехали за сорок минут. По дороге Масленкина самозабвенно хвасталась нам, как она всё утро приводила себя в порядок, как составляла список тех, кого хочет видеть на своем дне рождения. В результате со мной в машине еще так же находился Георгий со звукорежиссуры, Евгений с операторского и, по заверениям девушки, еще две ее подружки должны были ждать нас прямо на месте.
Выйдя из такси, мы направились к торговому центру. Нас провели извилистым коридором до места назначения. Высокий мужчина с залысинами повернулся к нам лицом, и я узнал в нем Валентова.
-Знакомьтесь, мой отец, а это мой преподаватель Патрик, - представила нас друг другу именинница.
-Очень приятно, - сквозь зубы процедил Валентов.
-Мне тоже, - не остался в долгу я.
-Ну, вы располагайтесь за столиком, а мы сейчас, - девушка убежала.
-Вот так сюрприз, - покачал головой инспектор.
-Мир тесен, - вздохнул я.
-Еще как, - с явным неудовольствием произнес Валентов.
-А почему же у вашей дочери фамилия…
-Мы с ее матерью в разводе. Еще вопросы есть?
-Да нет, - примирительно поднял руки я.
-Пап, ну хватит нашего преподавателя мучать, - подбежавшая Масленкина схватила его за рукав. – Пойдёмте за столик.
-Ну, давайте, что ли пропустим по одной, - Валентов подманил официанта. – Нам, пожалуйста…
-Стоп, - я строго посмотрел на него, - на меня алкоголь не заказывайте.
Валентов скорректировал заказ.
-Признаться, первый раз встречаю мужчину, который не пьет.
-Спасибо моей жене. Без нее бы спился.
-Ваша жена – хорошая женщина?
-Самая лучшая. Я такую и искал. Без вредных привычек (даже кальян), с которой вечером можно посмотреть советский мультик, обняться, поговорить по душам. Честно, я думал, таких не существует. Спасибо Богу за нее.
Я почувствовал, как глаза у меня увлажняется, и поспешил сменить тему.
-Как продвигается ваше расследование?
-Вы не успокоились?
-Отец Александр был очень дорог мне. Я имею право знать, что будет с человеком, убившим его.
-Что будет, что будет? Отвечать будет, - хмыкнул инспектор. – По всей строгости закона.
-Вы думали на Инквизитора?
-Конечно, он. Больше некому. И почерк его. Мы еще в тот раз этот поняли. При вас, между прочим.
-У меня есть версия, - я придвинулся к нему, - что это кто-то из ваших.
Валентов нахмурился:
-Что вы хотите этим сказать?
Нам принесли напитки. Дождавшись, когда официант отойдет, я продолжил:
-Только то, что уже сказал. Бывший или нынешний, не знаю, но он явно из ваших.
-Послушайте, Патрик, - зашипел Валентов, - может быть, журналист вы и хороший, но как сыщик – полный ноль. Большей чуши я что-то давно не слышал.
Я почувствовал, как у меня закипает кровь.
-Чушь? Хорошо, а что вы как представитель закона сделали для предотвращения этих убийств? Пока что я вижу, что вы только шляетесь по боулингам да попиваете пивко.
У инспектора заходили желваки по лицу.
-Вставай! – резко сказал он. И сам встал. – Поехали со мной.
-Куда? – насмешливо спросил я. – Арестуешь меня за непочтение к власти?
-Поехали, увидишь.
Я почувствовал легкую дрожь в коленках, но преодолел свой страх и тоже встал.
-Ну что же, давай поедем.
Очевидно отметив для себя, что я тоже перешел с ним на «ты», Валентов повернулся в сторону своей дочери и ее друзей:
-Тыковка, мы с твоим учителем отъедем ненадолго. Попроси своих друзей помочь тебе хорошо провести время. Но только не СЛИШКОМ хорошо.
Последние слова он произнес с особым нажимом. Мы с ним вышли из торгового центра и сели в его машину. Всю дорогу до полицейского участка (а вез он меня именно туда) мы оба не проронили ни слова. Уже внутри он бросил дежурному «Это со мной», имея ввиду меня. Дежурный с любопытством посмотрел в мою сторону. Валентов повел меня за собой в какую-то комнату, полную полицейских.
-Входи, - велел он.
Я вошел.
-Видишь папки в руках у этих людей? – спросил меня инспектор. – Взгляни в их лица. Видишь, как эти люди измучены? Все они – мои коллеги. Ты готов каждому из них в лицо сказать, что мы здесь только и заняты тем, что пивко попиваем?
В толпе полицейских раздалось недовольное ворчание. Несколько человек сделали шаг в мою сторону.
-Мои друзья из информагентства говорят, вы интересуетесь Инквизитором. Ну, там заметки, интервью на эту тему. И ходят слухи, будто вы знаете, кто он.
Я внимательно посмотрел на говорящего:
-Если бы я знал, кто он, об этом бы знали и вы. Мы с вами делаем общее дело.
-А вам-то зачем это всё?
-Зов совести, - схамил я. – Должен же кто-то за вас вашу работу делать.
-Слушай, шеф, не много ли на себя берешь? – выступил вперед толстоватый сержант. – А если по почкам?
-Да, мы тебя мигом успокоим, - сказал кто-то из толпы.
Меня стали окружать разъяренные полицейские. Сквозь них ко мне пробился Валентов.
-Успокоились!
Он оттащил меня к стене и вжал в нее.
-Ты что здесь устроил? Они же тебя помнут! Уходи сейчас же!
-Сейчас я сам их помну! – рявкнул в ответ я и сжал кулаки. – Зачем ты привел меня сюда? Любоваться на этих клоунов?!
Копы вновь заулюлюкали в мой адрес. Валентов поднял руку.
-Дайте нам поговорить!
Он взял меня под руку и повел сквозь толпу в свой кабинет.
-Значит так, - сказал он, втолкнув меня в помещение, - отсюда есть вторая дверь в коридор. Оттуда на лифте попадешь на первый этаж. Мимо охранника уж постарайся как-нибудь прошмыгнуть. И не появляйся здесь больше.
-Благослови тебя Господь, - тихо сказал в ответ я.
-Иди! – рявкнул на меня инспектор.
В кабинет ворвался толстый сержант. Который спрашивал меня насчет Инквизитора.
-Нет, ты мне всё-таки ответишь…
-Сержант! – рявкнул Валентов.
Но было уже поздно – парнишка вытащил полицейскую дубинку и замахнулся ею на меня. Я увернулся и чисто инстинктивно ударил его в лицо. Парень закачался и повалился на груду документов. Сообразив, что я только что поместил себя по ту сторону закона, я рванул на себя дверь и выскочил в коридор. В замке торчал ключ, и я поспешил несколько раз энергично повернуть его. В дверь принялись стучать изнутри.
Я прыжком пересек коридор, прыгнул в лифт и нажал кнопку первого этажа. Там я пулей пронесся мимо охранника так, что тот даже не успел отреагировать на моё появление, со всей силы врезался во входные двери и понесся через сквер, чтобы затеряться среди отдыхающих.
Лишь оказавшись на почтительном расстоянии от полицейского участка, я позволил себе перевести дух. И в этот момент у меня в кармане зазвонил смартфон.
-Патрик, это отец Юрий. Прости, у меня к тебе срочное дело. Сработала сигнализация в храме. Я в отъезде, посмотреть не могу. Ты не мог бы проверить, что там?
-Да, конечно.
Я убрал телефон в карман и поспешил к метро. От станции «Семеновская» до нашего храма было всего пару шагов. Уже совсем стемнело. Спотыкаясь, я добежал до дверей и рванул их на себя, забыв при этом перекреститься.
Прямо в центре молельного зала спиной ко входу стоял человек в белом костюме и черной маске. Вокруг него суетились примерно так же одетые люди.
-Знаешь, я почему-то ожидал твоего появления, Патрик Штейн, - человек в маске медленно повернулся ко мне. – Но почему-то я пребываю в уверенности, что о своих визитах нужно предупреждать заранее.
-И поэтому ты здесь? – хмыкнул я.
-Подловил, - улыбнулся человек в маске. – Извини, но ты слегка не вовремя. Мы планировали дождаться настоятеля и…
-Не будет никакого «и». Ты заигрался.
-Мне кажется, - поднял палец кверху Инквизитор, - что в этом мире мы обречены играть вечно.
-Тебя навечно упрячут в Лефортово.
-Может не меня одного. Скоро на всех камер не хватит, если город продолжит сходить с ума.
Инквизитор развел руками и посторонился. За его спиной валялся на коленях связанный человек.
-Знаешь, кто это? – спросил человек в балаклаве. И не дождавшись ответа, продолжил: - Это сволочь. Вроде как на благотворительность деньги собирал, а на самом деле всё на девочек и яхты спускал.
Он подошел к нему вплотную и приставил ему пистолет к голове.
-Что скажешь? – спросил меня он.
-Стреляй, если хочешь, - равнодушно ответил я.
Раздался хлопок, и связанный человек ткнулся лицом в пол. Вокруг него начала быстро образоваться лужа крови. Я непроизвольно дёрнулся в сторону Инквизитора, но остановился, заметив наставленные на меня пистолеты.
-Мы стреляем лучше, - раздалось за нашими спинами.
В храм ворвались полицейские с пистолетами. Среди был и Валентов. Один из оперативников поставил Инквизитора на колени и приставил ему пистолет к голове.
-Сними с него маску, - велел инспектор.
Оперативник исполнил приказ.
-Столетов! – ахнул Валентов.
Тот зло посмотрел на коллегу:
-Не ожидал? Удивлен?
-Не ожидал, - признался я. – Но не сильно удивлен. Ты мне еще при первой встрече не понравился.
-А вот ты мне наоборот, - улыбнулся Столетов. – Это ведь ты вдохновил меня на всё это. Ты часть всего этого.
-Каким образом?
-Долго объяснять. Да и незачем…
На Валентова было жалко смотреть. Я испугался, что его сейчас хватит удар.
-Уведите его, - тихо сказал он. – И заканчивайте здесь всё.
Столетову застегнули наручники на запястьях.
-И ты здесь, - вздохнул Валентов, переведя взгляд на меня.
-Я уже ухожу. А как вы-то тут оказались?
-Нас вызвал сотрудник храма. Задержался на работе, но люди Инквизитора его не заметили. А ты это, не торопись. Мне нужно будет взять у тебя показания. Да и за бучу в участке придётся ответить…
-Возьмите, возьмите! – глумился Столетов. – Скоро тебя это совсем не будет занимать.
-О чем ты говоришь? – нахмурился Валентов.
-Патрик, помнишь, тебя на днях пригласили в театр? Так вот его владелец – моя последняя жертва. Если поспешишь, еще можешь успеть предупредить зрителей, что он заминирован.
Меня прошиб холодный пот. В голову сразу пришла мысль о том, что я дал отцу пригласительный на спектакль Диденко. Я оттолкнул Валентова и выбежал из собора, на ходу набирая номер отца.
-Пап, ты где?!
-Подъезжаю к театру, а что?
-Умоляю тебя, выйди сейчас же из машины и не приближайся к зданию! Приеду, всё объясню! Умоляю, послушай меня, как бы это сейчас не звучало! Вопрос жизни и смерти! Я еду!
-Патрик, что…
-Не спрашивай! Прошу немедленно покинь театр!
-А…
-Пап, умоляю! Прошу!
-Ну, ладно, ладно.
Отец, очевидно, решил, что я сошел с ума, но подчинился.
-Я вышел. Даже за ворота. Приедешь, всё объяснишь.
Возле собора стояло такси. Я рванул на себя дверь и прыгнул в салон.
-Вообще-то я уже заказан, - хмуро буркнул водитель, глядя на меня через зеркало заднего вида.
-Или едешь или я тебе голову разобью!
Очевидно, у меня был такой зверский вид, что мужчина послушался и завел двигатель. До театра «Затмение» мы домчались просто-таки с космической скоростью. Отец послушно ждал меня на почтительном расстоянии от здания.
-Теперь-то ты мне можешь объяснить, что происходит? – спросил он, глядя мне в глаза.
И в эту минуту прогремел взрыв. У театра вылетели окна, в воздух взметнулось пару кресел. Отец стоял и как завороженный смотрел на происходящее. Бедный режиссер Диденко…
Уже позже, когда приехали пожарные, мы с ним взяли такси и вернулись домой. У нас состоялся очень откровенный разговор. Я честно признался ему, чем занимаюсь уже не один год. Я также рассказал про то, как у меня случилась клиническая смерть, как я стал слышать Бога и получать от него «задания» по спасению людских душ. И как никому, кроме жены не мог рассказать об этом, потому что меня бы сочли сумасшедшим. И как из-за этой своей новой деятельности резко изменилась моя жизнь.
В какой-то момент отец прервал меня и сказал:
-Я догадывался, что с тобой что-то происходит. Пожалуй… Я знал уже давно. Пускай я часто критиковал то, чем ты занимаешься, но теперь я всё понимаю. Дерзай. Ты нужен этому городу.
-Да я не то, что город, я собственного отца не могу защитить….
Я встал и отошел к окну. За моей спиной телевизор сообщил о поимке Инквизитора. Диктор перечислял имена жертв кровавого маньяка. У меня перед глазами стоял взрыв. Погибшие в нем люди. Умерший человек в соборе. И маленький я перед большим отцом много лет назад.… Как в том сне…. Теперь я понял его значение.
-Патрик, сейчас не время для сомнений, - за спиной прозвучал голос отца.
-Бесполезно, мне не остановить хаос в этом городе…
-Зато самое время понять, что ты человек, а не бог из машины, - он положил мне руку на плечо. – А сила человека как раз в том, чтобы через его слабости Бог дал ему силу. «Сила Моя в немощи совершается», помнишь?
По телевизору передали, что Инквизитор хочет поговорить с Патриком Штейном.
-Ты справишься, - сказал отец.
-Нет, - возразил я и указал рукой на свой нательный крест, - мы справимся.
Я обнял его и вышел из квартиры.
В полицейском участке меня уже ждали. На входе у меня достаточно формально проверили документы и сразу же препроводили в кабинет инспектора Валентова.
-Ну и ночка, - вздохнул он. – Хочешь кофе?
-Давай. Как клиент?
-Тебя требует. Хочет сделать признание.
-Ну, пропусти меня к нему. Поговорим.
Мне предоставили возможность поговорить со Столетовым. Тот сидел в наручниках и презрительно смотрел на меня. По пути в комнату допросов мне пришла смс-ка от отца с сообщением, что он мной гордится и предложением пообедать на выходных. На что я, разумеется, ответил согласием.
Какое-то время мы с задержанным молча смотрели друг на друга.
-Как же тебя Валентов не раскусил, - первым нарушил молчание я. – Не понял, что ты и есть гнида.
-Инспектор привык видеть в людях лучшее, - манерно произнес Юрий. – А я не стал его в этом разубеждать.
-Ты сказал, что я вдохновил тебя на эти убийства. Что ты имел ввиду?
-Что я имел ввиду? Патрик, а кто так проникновенно писал о том, что мир нужно очищать от всякой грязи? Ты же это всерьез говорил? Вот я и воспринял тебя всерьез. Я делаю то же что и ты – очищаю этот мир от всякой накипи.
-Ты убиваешь людей.
-Не людей, а мерзость. У меня ведь тоже когда-то были родственники. И за защитой которых я обратился к своим коллегам. Но мне никто не помог. Слышишь?! Никто не помог! Вот тогда я и утратил веру в справедливость нашего правосудия и Божьего Провидения. И таких как я много!
-И ты решил взять функции Бога на себя? Карать преступников?
-Воздавать по заслугам. Я не сумасшедший, Патрик. Сначала я просто отомстил тому ублюдку, который изнасиловал моих дочек. А потом я понял, что нашел новый смысл в жизни. Мне было очень сподручно выполнять эту работу, поскольку через меня проходит сотня, нет, тысяча уголовных дел. Я вижу, сколько негодяев уходит от правосудия, но оно все равно потом настигает их в моем лице.
Я непроизвольно почувствовал, что испытываю симпатию к тому, что говорил Столетов. Но вслух, разумеется, об этом не сказал.
-Когда мои девочки в слезах у доктора кричали, что не хотят жить, я отправился к руководству. И что же я узнал? Я, работник полиции, имея на руках все доказательства, не могу засадить за решетку сволочь? Ну что же, тогда я возьму закон в свои руки. Найти его было не сложно, я знал его адрес. А рука у меня не дрогнула.
-Дальше было легче?
-Дальше? Я просто делал свою работу. Днем занимался расследованиями, а по ночам отстреливал тех, кого мне не удалось упрятать за решетку. И всё было хорошо, пока в дело не вмешался ты.
-Зачем ты убил Плужникова?
-Этот негодяй воровал деньги за спиной у своего церковного начальства. И все пожертвования переводил на счет своей похотливой супруги. Про наличие любовницы я, пожалуй, умолчу. К тому же я хотел привлечь твое внимание.
-Для чего?
-Я же уже сказал, это ты вдохновил меня на борьбу с нечестью. В тот вечер, когда мне было плохо, и я не знал, как мне жить дальше, я наткнулся на твою статью. Я читал ее всю ночь. А на утро понял, как нужно действовать.
-Не думал, что мои статьи вдохновляют совершать преступления.
-Я не совершаю преступления, я восстанавливаю справедливость.
-Да ладно тебе, справедливость…. По-твоему, Плужников заслуживал смерти?
-А по-твоему нет? Представь себе, что приют, в котором, между прочим, я вырос, есть ребенок, очень нуждающийся в неотложном лечении. И этот негодяй окормлял этот приют. И через него шли деньги. И этот ребеночек мог бы остаться жив. Но нет. Поэтому его смерть вполне оправдана.
-А Савичев тебе чем не угодил?
-О, это особая история, - Инквизитор даже облизнулся. – У него были специальные девочки, которые богатеньких буратин, едва они переступали порог его заведения, тут же принимались разводить на деньги. Чем больше дурачок проигрывал, тем лучше. Ну и…. Я не мог позволить несправедливости торжествовать, ты, надеюсь, это понимаешь?
-Ты думал не о несправедливости. Ты просто поехавший придурок.
-Нет! – заорал Столетов и ударил кулаком по стеклу. – Нет! Ты не понимаешь, что говоришь! Я хотел сделать этот город лучше! Как ты!
-Ты не делаешь этот город лучше, ты просто взял на себя функцию Бога! – заорал в ответ я. – Кто дал тебе право решать, кому жить, а кому умирать?!
Столетов вскочил.
-Я просто очищаю этот мир от скверны.
Я тоже встал:
-Ты сам скверна. Желаю тебе сгнить здесь.
-Ты разочаровал меня! – бросил мне Инквизитор. – Ты не тот, кто я думал.
-Если бы ты что-то сделал с моим отцом, - прошипел я, - клянусь, я убил бы тебя.
На выходе из полицейского участка меня остановил какой-то человек.
-Штейн! – раздалось у меня за спиной.
Я скорчил недовольное лицо и медленно обернулся.
-Алик! Какими судьбами?
-Это у меня к тебе такой вопрос! – сказал мне высокий мужчина в фиолетовой шапочке. – Ты же вроде, как говорят, в Самару перебрался!
-Правильно говорят.
-А здесь что делаешь?
Я уже хотел нагрубить, но внезапно ответил иначе:
-Давай поговорим в другой раз. Я очень спешу. А ты хорошо выглядишь, я прямо по-доброму тебе позавидовал. Хорошего дня.
Кажется, впервые за последнее время я улыбнулся другому человеку. Причем тому, кого не видел уже очень давно, да и не особо желал видеть. И пошел дальше. По моему городу. Это ведь по-прежнему мой город. Я – его тень. Мы – его тень. Я и мой Шеф. Неразделимые части одного целого. Без Него нет меня.
Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся. Пожалуй, мне больше нет смысла писать о Боге. Мне есть смысл жить так, чтобы другие видели, что Он есть. Я по-прежнему не хочу впускать в свой мир никого, кроме близких мне людей, но я не имею права ненавидеть Его творение – человека. В последнее время я был карающей рукой Божественного Провидения, но я должен стать Его милующей десницей. Стать надеждой для людей. Чтобы самый последний грешник в этом городе знал, что Бог помнит о нем.
В этом смысл моей жизни.
Я от Шефа.
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
