«Нет, “не хочу” или устав не позволяет? Это же разные вещи!»
Из фильма В. М. Шукшина «Калина красная».
Да и аминь, Василий Макарович! «Не хочу» и «устав не позволяет» — вещи действительно абсолютно разные.
Нет, без уставов, конечно, никуда.
Как не стоит село без праведника, так не стоит оно и без устава — гласного, сельсоветовского, и негласного, народного. Без устава нет армейской «губы» (дисциплинарный), караулки (караульной службы), да и сама армия без него, устава, самоликвидируется как класс и превратится в понизовую вольницу острова сокровищ, вот, правда, без сокровищ, хранимых по уставам гласным и крадомых по уставам негласным. Без уставов сокровища до портянок включительно испарятся в один секунд вместе со старшими прапорщиками и майорами ветеринарной службы.
Как давно известно крещеному миру, не бывает без устава и монастыря. Причем, в каждом монастыре устав свой, и при посещении чужой монашеской обители действует статут хозяйский, а не гостевой, так что про свой устав в случае таких дружественных визитов народная мудрость советует помалкивать.
На просторах Великия, Малыя и Белыя Руси любая закваска силу имеет зверскую. Вот и монастырско-армейская шибает так, что слезы из глаз и с копыт долой. Евангельские христиане вроде как должны быть смертными врагами монастырей и казарм, но на поверку тоже большие мастаки писать свои уставы. И имеют на то полное право. В любом постоянном или временном сообществе людей неизбежно возникнет необходимость или в письменно зафиксированном, или в негласном (а чаще всего и в том, и в другом) уставе. Иначе — анархия, которая, может, конечно, и мать порядка, да вот все никак разродиться этим ребеночком не может, и, регулярно в гроб сходя, раз за разом мостит дорогу для худших из тираний.
Уставы есть везде и бояться их не нужно. Если в церкви А города Б принято особям женского пола носить косынки (о которых в Библии ничего не сказано, а сказано вовсе даже наоборот, что женщине «волосы даны... вместо покрывала»), глупо спорить и бороться с косынками. Был бы я другого пола, надел бы и косынку, и паранджу и молчал бы в тряпочку (в случае и на время посещения такой церкви).
И бежать нам от уставов не нужно, а просто держать их в узде, не давать себе на голову сесть, то есть идолами стать. А то ведь иной готов за косыночку или за брючки сестру во Христе и пришибить (я уж не говорю отлучить).
Но вот усвоил ты свой устав, одеваешься строго по форме, выражаешься исключительно на диковинном жаргоне-новоязе («помазАние, сОблазн, духИ злобы поднебесной»), старшие братья на тебя не нарадуются, а тут откуда ни возьмись — сосед-рецидивист или одноклассник-бизнесмен. И цигарку или доллар тебе тычет. Ты: «Спасибо, не хочу». А он: «Нет, “не хочу” или устав не позволяет? Это же разные вещи!» Проверка на вшивость. И если на цигарке устоять большинство еще может, потому как табакокурения и впрямь не практикует, то на вещах куда более страшных (типа денег или власти) колется со страшным хрустом.
Когда люди из церкви уходят в другие компании, которые молятся другим богам, мы думаем, что их тянет туда, куда они ушли. А тянет их отсюда, из церкви, потому что они пока в нее не пришли. Человек с опытом христианской жизни во много раз бОльшим, чем мой, спросил меня в одном таком случае: «Он ушел, потому что его тянуло туда, или потому, что ему неинтересно было здесь?» Раньше мне всегда думалось о первом. Прошло время — и я все чаще убеждаюсь во втором.
Ходят люди частенько в церковь «по уставу». Уходят — по убеждениям, то есть по желанию. И уходят куда угодно, только бы не быть в церкви.
Пастора иного обмануть нетрудно, он сам обманываться рад. Тем более, что во многих наших как церквях, так и Русях (белых-малых-великих), полная «свобода совести: хочешь имей совесть — хочешь не имей» (А. Кнышев). А вот мир не обманешь. Мир видит, где устав, а где «не хочу». А вы что, думаете, мир зорче Бога? Или Бог все-таки тоже видит, где устав, а где убеждения, за которые умирают, даже если от них отрекаются (см. историю жизни апостола Петра)?
А если видят и мир, и Бог — так это же страшное дело, дорогие мои. Над нами дурным смехом смеется мир: «Павлины, говоришь?! Вера? Церковь? Ну-ну! Знаем мы твою веру». Нас строго предупреждает Бог: «Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?» (Евр. 10:26–29).
И если б дело было только в нас самих, в нашей лицемерской судьбе! А то ведь за державу обидно...
«Наши небольшие опросы показали, что люди антагонируют как женщинам в платочках, так и американоподобным атакующим проповедям. Это делает общество недоступным для Евангелия. Может быть, хватит ждать чуда и наряду с искренними молитвами о спасении Беларуси начать изменяться самим? Ожидая действий Божиих, начать исполнять Его заповеди?» (А. Белич. Газета «Слово». №1, 2001 г.)
И опять: да и аминь! Ни уставу косыночной службы, ни заклинаниям и завываниям из уставов заморских народ не верит... И правильно делает. Все, что не по вере, грех. Ты можешь надевать на голову все, что угодно, и выть и плясать можешь, как угодно. Тебя поймут — устав у тебя такой, ты «в секцию» записался. Поймут, но записываться в ту же секцию не побегут. Прошли те времена, когда бежали. Да и те, кто рванули в секции, потом потихоньку поразбежались кто куда. Теперь ажиотаж спал, опять пришло «время благоприятное, день спасения». А в такие благоприятные дни люди мыслят здраво, по-шукшински: «Ты по уставу наряд отрабатываешь или так и живешь, как поешь?»
И великое чудо спасения Беларуси (России, Украины) начнется только тогда, когда Господь совершит не меньшее чудо — когда верующие перестанут врать и грешить, начнут изменяться сами и станут исполнять Божьи заповеди, а уставы отложат туда, где уставам место, почет и уважение, убрав оттуда, где место «только вере, только благодати, только Писанию».
И тогда на предложение согрешить (с протягиванием цигарки, долларов или другого галантерейного товару) и вопрос: «Нет, “не хочу” или устав не позволяет?» каждый верующий спокойно ответит: «Не хочу. Вера не позволяет!» И улыбнется улыбкой Христа. И не лекции богословские будет читать, а расскажет какую-нибудь притчу, как Христос, или свидетельство, как апостолы.
А редакторы газет напишут: «Чудны дела Твои, Господи! Доступным для Евангелия стало общество». Потому что ему, обществу, Евангелие не только рассказали, но и наконец-то показали.
