Главная>Новости>Церковь>Пионерский галстук в шестидесятые годы

Пионерский галстук в шестидесятые годы

Пионерский галстук в шестидесятые годы
Как можно противостоять такой гигантской системе, когда все в школе против тебя? — учителя, директор, да и ученики-одноклассники; когда все были настроены против какой-то там сектантки.
23.11.2012

Вопрос отстаивания субботы в школе двенадцатилетней школьнице — в тяжелые для верующих времена правления Н. Хрущева — был трудным.

Как можно противостоять такой гигантской системе, когда все в школе против тебя? — учителя, директор, да и ученики-одноклассники; когда все были настроены против какой-то там сектантки.

Да, да, так именно презрительно называли верующих в то время. Все-все верующие были сектантами.

Что удивительно: сегодня, если какая-либо религиозная организация и выбивается в верха, ближе к правительству, то, что очень странно, они пользуются тем же методом, каким пользовались когда-то атеисты. Христиане христиан начинают называть сектантами; и народ настраивают против таковых. А в те времена более дружными были все религии, когда в одной камере сидели и руководители протестантских церквей, и православные священники.

Но священники священниками, а в шестидесятые годы прошлого века Любаше приходилось отстаивать субботу не в лучших обстоятельствах.

Подумать только, что стали делать учителя после того, как Любаша стала отстаивать в школе субботний день! Обычно было как? — на выходные дни учеников не загружали новым материалом. А теперь все перевернулось с ног на голову, и все для того, чтобы «задушить» Любашу, чтобы она «захлебнулась» в своем отстаивании субботы. Учителя стали в субботу преподавать новый материал; и в понедельник надо было выходить к доске и что-то отвечать. Бесполезно было пойти к одноклассникам и попросить этот материал, — не говорили даже, о чем речь шла на уроке. Запугали, застрашили учеников и наказали, чтобы никто не давал новый материал этой субботнице-богомолке. Пусть эта отличница скатится до двоечницы, а потом мы заявим: «Вот до чего тебя, Любаша, довела твоя религия! Ты совсем уже из ума изживаешь со своим Богом.

Но это еще ничего! Вот что произошло с галстуком.

Вызывает как-то директор Любу к себе в кабинет.
-Ну, рассказывай, Любаша (именно так он называл Любу): как дела? Как учеба? Никто тебя не обижает? Ты только посмотри, какие у тебя красивые бантики! Это все Советская власть дала тебе.

«Да, — последовал ответ, — если бы мне папа не купил эти бантики, то никто бы мне их не подарил»!

- Вот, Любаша, смотрю я, ты в галстуке ходишь. А как это все совместить с твоей религией? Ты сделай уже какой-то выбор: галстук или религия.

-Да?… а я думала, что уставы пионера не плохие и ничем они не противоречат Закону Божьему. Хорошо, я сделаю выбор.

На этом разговор был закончен.

На что рассчитывал директор? Почему-то всегда в те времена они рассчитывали на то, что все вопросы будут решаться в их пользу, и все должно стать на свои места по их взгляду с их атеистической колокольни. Но не тут-то было…

Когда Любаша шла от директора, ее спрашивали школьницы наперебой: «Зачем тебя директор вызывал, что он говорил?»
-А, узнаете об этом в понедельник, когда я приду в школу.

О, в те времена перед директором все буквально трепетали. И если он вызовет в свой кабинет, это уже экзекуции подобно. Но экзекуция у директора была не розгами, а словесно; и его все боялись.

Когда ученики, особенно девочки, попадали к нему в кабинет на разборку, — они плакали; ну, тогда еще не божились, а честнопионерились, что больше так никогда не будем, простите и помилуйте.

Но Любаша имела над собой высшего Господина, и ей намного легче было «воевать» со смертными, такими же, как и она людьми.

Для устрашения на этот раз, когда разговор был о галстуке, Любашу директор вызывал не одну, — еще две девочки попали к нему на «взбучку» за прогул. Любаша видела их рев и обещания больше никогда-никогда не пропускать занятия.

Когда директор отпустил девочек, тогда начался особый разговор с Бобковой Любашей.

Но Люба не паниковала, она не растерялась, — даже пошла в контратаку. Прежде всего, она осадила на место самого директора, который расселся вольготно на своем кресле и курил беспардонно папиросу (тогда курили именно папиросы). Любаша ему сразу заявила: «Бросьте курить, у нас в доме не курят, и в этом дыму я с вами разговаривать не буду». О, это только надо было видеть, с какой яростью он изминал, туша в пепельнице эту папиросу. Замечание вроде правильное, никуда не денешься, надо его принимать.

Ну, папироса папиросой, а Любаша пришла домой, сняла галстук и запихивает его в печку. Мама спрашивает ее: «Что ты делаешь?»
-Я решаю проблему, которую раньше не знала, как решить, а директор мне в этом сегодня помог!

Когда в понедельник Люба пришла в школу, ученики спрашивают: «А почему без галстука? Ты что забыла одеть его»?
-Нет, не забыла, просто я теперь его не ношу.

В школе снова затишье, точно так, как и после начала отстаивания субботы. Надо что-то предпринимать, да сделать это грамотно, чтобы уж наверняка пришпилить эту проказницу!

Прошел месяц или полтора, дело было где-то уже весной к концу учебного года. Надо что-то предпринимать и срочно, учебный год заканчивается, как может эта «белая ворона» делать то, что ей нравится?!

За галстуки в те времена строго спрашивали: «Где галстук, почему пришел или пришла без галстука? Марш домой за галстуком, чтобы завтра родители в школу пришли».

Этот вот гнет, эта заставляловка, такая вот принудиловка процветала рядом с веселыми, бодрыми песнями:
Мы смело по жизни шагаем;
Мы никогда и нигде не пропадем…

Напыщенная радость, надутое настроение, но все насильно. Попробуй не приди в те
времена на парад, чтобы строем со всем классом не пройтись по площади Ленина с красным флажком в руках.

И вот, вызывает Любашу в учительскую теперь уже классная руководитель. Это было уже после всех уроков, учителя провели свои занятия. Сидит учительница за столом, Любаша стоит рядом и ждет, что же будет на этот раз, о чем будет разговор? Но разговор пока почему-то никак не начинается. Оказывается, вот что они задумали: Один за другим заходят учителя, якобы взять свою одежду, взять свой плащ или зонтик, но почему-то никто не торопится уходить, потихоньку садятся, садятся. И так все были уже в сборе. Но это собрание не официальное, регламента никакого не было. И вдруг один за другим начинают задавать девочке вопросы. Вроде бы получается спонтанный разговор. Вот очередь дошла до учителя по физкультуре. Молодой учитель, только что демобилизовался из Армии и сразу в учителя по физкультуре определился. Его подталкивают, давай мол, твоя очередь говорить. Он начал запинаться, что-то невпопад говорить, ничего у него почему-то не получалось, никак разговор не клеился. Что-то начал о Евангелии с ударением на «е» говорить. Люба его осторожно поправила: «Не Еванг`елие, Геннадий Васильевич, а Ев`ангелие». После этого он совсем прервал свой разговор, толком ничего так и не сказав.

Тема у всех была одна: Какой Бог? Вот Гагарин был в космосе и никакого Бога там не видел. О, как примитивно они представляли себе Бога. Ну, конечно, на всех карикатурах рисовали Бога сидящим на облаках и из лейки поливающим на землю дождичек. А тут Гагарин поднялся выше облаков. Да, Любаша так и ответила: «Неужели вы представляете себе Бога, сидящим на облачке, которого Гагарин должен был там увидеть»?

Последний, коронный, козырный вопрос задала классная руководительница: Почему ты ходишь не в форме в школу? «Как не в форме, — прикинулась недогадавшейся, что, в общем-то, имела в виду учительница, — все у меня есть: и фартучек, и на труды нарукавники есть».
- А где твой галстук? — выпалила учительница.
- А мне директор запретил его одевать.
-Как директор? – опешила учительница.

Директор сидел тут же, все со своей «соской» табакокурильной. Это было для него как снег, даже ураган на голову. Он буквально опешил, этого уж он не ожидал. Густой румянец покрыл его лицо, уши покраснели, шея побагровела. Со злостью туша в очередной раз свою недокуренную папиросу, он выпалил в ярости: «Когда я тебе запретил носить галстук»?

- А помните, вы сказали: Как можно совмещать галстук и твою веру в Бога; ты уже как-то определись: или религия или галстук. Вот я и сделала выбор, я выбрала религию. Раньше я думала, что верующему можно носить галстук. Я считала, что это школьная форма. Ну, раз нельзя быть и верующей и галстук носить, — я его больше не одеваю.

Это было в пятницу. В субботу Люба была на собрании. А в понедельник одноклассница говорит ей: «Ну, Любка, вот ты даешь; ты директора в калош посадила. Учительница пришла в субботу и говорит нам: Вы представляете, Бобкова вчера директора посадила в калош, он не знал, что ей и ответить».

Итак, позиция еще одна отвоевана. За галстук Любаше никто больше и слова никогда не говорил.

Автор: Пастор Александр Серков (Рассказ со слов Любаши Бобковой)

Источник: asd

Темы этой статьи
Похожие статьи
«Вы - свидетели Мои»
«Современные переводы Библии на русский язык...»
21 ноября в Самаре состоялась Межконфессиональная Научно-Практическая Конференция «Современные переводы Библии на русский язык как важный фактор в сохранении и укреплении духовно-нравственных ценностей российского общества»....
В диалоге с православными священниками
Павел Либеранский, директор отдела информации Евро-Азиатского дивизиона Церкви адвентистов седьмого дня (АСД) взял интервью у Александра Шокина, пастора адвентистской общины села Карпинены и пастора адвентистской общины г....
За что сажают верующих на Украине?
В Кировоградской области верующий получил срок за то, что в военкомате открыто отказался от получения мобилизационного предписания и повестки. Эта новость разлетелась сетью под показательным заголовком «Первый — ушел!» Раздумывая...
В Европе такого бедствия еще не было
Никогда прежде в Европе торнадо не было, это новое явление, с которым столкнулось человечество. Сильнейший шторм, сопровождавшийся ТОРНАДО и градом обрушился наЧешскуюреспублику: «Это произошло всего за несколько минут,...
Как стать христианином – Христиане.ру