BASTA, MAMMA MIA!
Сколько живу на свете, столько мне под Новый год дурят голову, что якобы в новогоднюю ночь итальянцы выбрасывают из окон старую мебель. Ну вот смотрит там себе Сильвио Берлускони или другой какой Джан-Луиджи Буффон на часы, ревет: «Basta, mamma mia, porco maladetto!», упирается рогом в мягкий угол, тащит его к окну – и вон! на самим же собой кошенную травку под этим самым окном. Глупости, простите…
Но зацепилась же за мозги и языки эта байка и никак не отцепится. С чего бы это?
А может, с того самого, что больше всего как раз нам и хочется в начале нового года выбросить что-то надоевшее. Ну хотя бы ту самую старую изъеденную шашелем «диван-кровать», которая же жизни не дает – что всей хэви-ржави-метал-акустикой, что ужасным дизайном, что антиортопедическим прогибом до пола. Самому, конечно, если до дела доходит, диванчик этот выкинуть жалко (мы еще не такие развалины лучше на дачу, чем на мусорку), так хоть придумаем себе какую-то Италию, где из окон на дельтапланах из ДСП и ДВП летает шашель итальянский. Новый год на дворе! И все у нас будет новое! А старое – сплавим в Италию, чтоб ее то самое porco maladetto!
Накануне все каналы и все «наливалы» призывали всех «выпивал» оставить все самое плохое в старом году и броситься в первое же утро нового года вопреки законам притяжения, похмелья и политики по целине новых листков календаря вперед, в будущее, за всем самым лучшим, таким уже лучшим, какого ни ты, ни весь мир не видели. Только бы мешков не забыть набрать побольше да больших, чтобы было куда складывать это лучшее…
Пройдет несколько минут после пробуждения – и самым лучшим в мире тебе покажется та самая чарка или бутылка, в симбиозе с которой ты прожил год старый… и тот, что был до старого, и тот, что был до него.
Пройдет несколько дней – и самыми лучшими в мире покажутся оставленные за плечами страшные проблемы года старого, потому что новый подбросит таких бед и напастей, что не по целине безрассудно мчаться захочется, а с головой живьем в землю зарыться или хотя бы с той самой головой под одеяло от этого ужасного нового года спрятаться.
А пройдет двенадцать месяцев – и опять каналы, наливалы и выпивалы начнут свою игру «Горе в окно – за счастьем марш!»
Но что-то не клеится эта игра. Клеилась она только в детстве. Вот тогда Новый год был вправду новым. Тогда от самогО нового набора кода из четырех цифр, в котором изменялась одна или две, перехватывало дыхание и сладко бурлило что-то внутри. А теперь 1 января 2000 года изменились все четыре цифры, а я даже и не помню, как оно было и что я делал или думал в те дни… Помню только точно, что ничего, кроме четырех цифр, в то утро не изменилось.
И хоть не в нашей природе и не по нашей погоде это писалось, но писалось и про нашу игру в новый год, в которой нет ничего нового:
«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "Смотри, вот это новое"; но [это] было уже в веках, бывших прежде нас» (Екклесиаст 1:9, 10).
Хочется оставить в старом году самое-самое наихудшее? Хочется в новом встретить самое-самое наилучшее? Так давайте не в игры будем играть и не байки про Италию плести, а просто возьмем и поймем суть этих баек и подсознательных желаний. И суть эта такая простая, что проще уже некуда. И желания, что бродят в душе круглый год, но просто декабрьской метелью поднимаются в новогоднюю ночь – тоже простые и понятные. Даже не желания это, а одно-единственное желание: выбросить то, что «достало», избавиться от самого плохого, начать новую жизнь, в которой не будет того, что до сегодняшнего дня жизни не давало.
Ну и что же с нами было самого плохого в прошлом году, и в позапрошлом, и десять лет назад? Диванчик-самобранка? Шкафчик-уродец? Добитый немецкий «Фольксваген», который без регулярных жертвоприношений с авторынков ни вперед, ни взад и ни вбок? Э, не… Самое плохое, что с нами до сих пор было – рабство. А самое лучшее, что может быть «от сих пор» – свобода. И это от рабства стонет у нас душа, и это по свободе она волком воет. А мы заглушаем этот вой новогодней попсой, душим душу новогодней колбасой и заливаем негасимое желание воли тем, что и само неплохо горит. Но эти волчьи напевы не задушишь и не зальешь. И снова завоешь, наигравшись в глупые игры с припевом: «Смотри, вот это новое».
И подарками новогодними себя не обманешь. Все самые новейшие подарки очень скоро станут старыми, кроме одного, самого лучшего подарка – свободы. И нет разницы, в какой день года мы этот подарок получим – в первый или в сто двадцать первый. Если бы солдату командир объявил дембель хоть «мартобря 86 числа», вы что, думаете, солдат бы попросил приказ Главного Командира и отказался бы бросать службу? Я разумом не Екклесиаст и не то, что ГК, а даже и не сержант, но думаю, сделал бы солдатик ноги из родной казармы в тот же день и плевать бы ему было на календарные чудеса.
Так что совсем нет никакой разницы, через сколько дней после Нового года вы читаете эти строки, в какую ночь и на какой месяц, полный или на четверть, вам завылось. Это вам по новой, свободной жизни завылось, которой вы еще не жили, а только все собираетесь жить.
Так живите же, кто вам не дает?
Не дают? Кто? Вам Берлускони (или Проди)? А вам шашель? А вам Буффон? А вам командир? А вам тот, кто себя считает самым главным командиром?
Мешать они могут, не спорю. Но не давать категорически – увы. Все в ваших руках. Главное – по-настоящему захотеть свободы, а не игрушек каких елочных.
Юрий Смирнов, специально для www.protestant.ru
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
| ||||
