Прием окончен.
Если Дикобраз куда – то спешил, то весь лес об этом знал. Потому, что треск кустов разносился по всей округе. Вот и на этот раз Ежик еще минут за десять знал, что его приятель сейчас появится на лужайке.
И – вот он! Нарисовался. Глаза смотрят в разные стороны, колючки – дыбом. Ежик не успел ничего спросить, как Дикобраз все вывалил: «Ежик, пошли! Откуда – то из дальних лесов прилетела к нам Сова. У нее – дар исцеления. На озере, в старом рыбацком шалаше… Медведь больше не ревет на весь лес – прошел у него живот! А зайца Сова от нервной дрожи вылечила. Пошли, Ежик! Ты же говорил, что у тебя иголки стали тупые, от того, что много думаешь. Вот тебя Сова и исцелит!»
Ежик фыркнул: "Это в том смысле, что думать перестану? Пошутил я, Дикоша. Ладно, пошли."
На берегу лесного озера давным – давно рыбаки поставили шалаш. Потом от хорошей жизни рыба в озере толком водиться перестала, и люди не стали появляться на озере. А шалаш так и остался стоять, и бобры сделали в нем воскресную школу для бобрят.
Когда Ежик с Дикобразом вышли к озеру, то они увидели вокруг шалаша толпу зверей, которая внимательно слушала Дятла. Как потом Ежик узнал – по просьбе Совы Дятел взял на себя обязанности ее помощника и время от времени объявлял – объяснял вновь прибывшим зверям – что к чему.
«Уважаемые господа млекопитающие, пернатые и… да, земноводные! Попрошу вас не орать – вы не дома! Дома, кстати, тоже не стоит орать. Исцеление – это тяжелый труд, а ваши вопли мешают нашей благодетельнице Сове сосредоточиться. Я вижу у вас – у многих из вас – всякие кульки и свертки. Не вздумайте даже предлагать Сове что – нибудь за свое исцеление! Сказано – даром получили, даром отдавайте!»
Из толпы послышалось недовольное бурчание Кабана: "Короче, Склифосовский! Тебя забыли спросить!.."
Из шалаша танцующей походкой вышла красавица Лиса.
Обвела публику сияющими глазами: "Такое у меня было стеснение в груди! Ни вздохнуть, ни… выдохнуть. А сейчас – как заново родилась!"
Звери зааплодировали (кто смог). А Ежик сидел, прислонившись спиной к стенке шалаша и с любопытством смотрел на все это.
Вдруг из шалаша выскочила Сова: "Эй, Лиса! Ты что - хочешь, чтобы все твои болячки обратно вернулись? Забери сию минуту свою коробку!"
Лиса вильнула хвостом и подскочила к Сове: "Совушка, ну не сердись, ласковая моя, ну, подумаешь, ерунда какая…"
Обняв Сову, Лиса увлекла ее в шалаш. А Ежику через стенку было слышно, как Лиса продолжала: "Сова, ну ты чего, в натуре! Я же тебе не деньги предлагаю! Просто подарок, от всего сердца. Да ты знаешь, подруженька, что в этой коробке? Я, когда Павлиниху… ммм-да… встретила, она мне свой шампунь подарила. А мне – то зачем шампунь для перьев? А ты, Совушка, только представь себе, как твой наряд засверкает всеми цветами радуги!"
Сова каким-то странным голосом сказала: "Лиса, нельзя плату за исцеление принимать. Дар действовать перестанет."
Лисица громко плюнула: "Дура ты,Сова. Я тебе Фому, а ты мне – Ерему! Не плата это! Благословение! А не хочешь – не надо! Я вон орлихе – стервятнице отдам, пусть она первой красавицей станет!"
Сова вскрикнула: "Подожди! Подожди, Лиса…"
Ежик покрутил головой, встал и отошел от шалаша, из которого с видом победительницы выскочила Лиса. Она опять обвела всех хитрющими на этот раз глазами, зачем-то подмигнула Дятлу и удалилась.
А в шалаш направилась Барсучиха, которая держалась за спину – у нее был приступ радикулита.
Около часа из шалаша не доносилось ни звука. Потом появилась Барсучиха, которая с удивленно – разочарованной мордой все так же держалась за спину. А вслед за ней вышла и Сова.
Она со всего маху запустила в озеро какую-то цветастую коробку, посмотрела на зверей и тихим печальным голосом произнесла:"Все. Прием окончен."
С трудом взлетела в воздух и какими-то зигзагами полетела прочь.